Бухта Бо[СИ]

— Воду я нашёл без труда. Там же, у родника, подобрал пару кокосов. Напившись и позавтракав, вернулся на пляж. Достав из саквояжа лупу, развёл небольшой костёр. Оставалось последнее, — Папаша Бо перекрестился, — избавиться от братьев Фаричелли. Не будь у них оспы, клянусь, сэр, похоронил бы их, как подобает христианам. Увы, да простит меня Всевышний, пришлось забросать покойников сухими ветками и предать огню. Заметьте, я спасал не только себя, но и несчастных обезьян. И каждого, кто решил бы посетить эту бухту!

***

Исследуя свои владения, Бо несколько раз обошёл пляж, и он ему неожиданно понравился. Несколько пугали джунгли, скорее всего, полные насекомыми и змеями и Бо решил со временем расчистить заросли, вокруг источника. Из досок, брошенных пиратами, чинившими здесь суда, можно было построить вполне сносное жилище. Море было полно моллюсками и рыбой. Спелые кокосы с глухим стуком падали на песок.

— Почему бы и не пожить здесь месяц–другой? — подумал Бо.

В конце концов, Обезьянья бухта не необитаемый остров. Рано или поздно сюда заглянет судно и увезёт его.

***

— Что я терял, сэр? — вопросительно поднял брови Папаша Бо. — Со временем побережье узнало бы, что костоправ, плавающий с капитаном Рене, заразился оспой и умер. Год–полтора и никто и не заподозрил бы во мне пиратского лекаря. Вот тогда я бы спокойно смог появиться под другим именем и, забрав свои сбережения, начать новую жизнь. Клянусь, впервые за последние годы я почувствовал, будто с души свалился тяжёлый груз.

— Остаюсь с вами! — крикнул я ближайшей стайке обезьян.

Те даже не покосились в мою сторону, сосредоточенно глядя на море. Повернув голову, я увидел корабль, входящий в бухту.

***

— Пресвятая Дева! — воскликнул Бо. Он прекрасно знал это судно, двухмачтовую тартану, с бортами, выкрашенными зелёной краской. Её капитан, свирепый коротышка Сантьяго, был известен всему Береговому Братству, как отчаянный задира и спорщик. Моряки рассказывали, что когда–то этот капитан ходил на сорокапушечном фрегате, держал в каюте золотую посуду и собирался жениться на дочери губернатора Ямайки. Однако в один несчастливый день сел играть в кости и, встал из–за стола без гроша за душой. Поклявшись больше никогда в жизни не играть, он с двумя преданными матросами отправился в утлой лодчонке в Сан — Доминго. Вернулись уже они на тартане, гружёной доверху тюками с мануфактурой. На деньги, вырученные от продажи добычи, Сантьяго нанял команду и приобрёл несколько орудий. Назвав своё судно, в память о неудачной игре, «Гейм», капитан ушёл в море, пообещав через год стать владельцем линейного корабля.

***

— Увы, — продолжал Папаша Бо, — судя по состоянию «Гейма», очередная попытка Сантьяго захватить боевой корабль, с треском провалилась. Паруса на судне висели лохмотьями, а в правом борту зияли огромные пробоины. Видимо, капитан, понимая, что не дотянет до Тортуги, решил чинить корабль здесь, в Обезьяньей бухте. Я подошёл к воде и стал ждать, когда ко мне подойдёт шлюпка, спущенная с «Гейма».

***

— Разрази меня гром, — завопил Сантьяго, узнав стоящего на берегу Бо. — Первая хорошая новость за эти проклятые три дня. Не знаю, какого дьявола ты тут делаешь, приятель, но, клянусь, что рад этой встрече, как выпивке.

— Какая беда с вами приключилась, дон? — вежливо поинтересовался Бо у капитана, вылезающего из шлюпки.

— Кровь господня! — вскричал тот. — Нас с ребятами чуть было не пустили на дно! И я, капитан Сантьяго — гроза Карибов и ночной ужас Сан — Доминго, был вынужден бежать! Бежать, как какая–нибудь портовая крыса. А добрая дюжина фрегатов гналась за мной, паля из всех орудий. Посмотри, что эти мерзавцы сделали с малышом «Геймом»! будь я проклят, если не выслежу этих недоносков и не сожгу их всех по одному!

— Кстати, — внезапно прервал проклятия Сантьяго, — Что ты тут делаешь? И, где мой добрый друг, дон Рене? Надеюсь, с ним ничего не стряслось?

— Увы, — грустно улыбнулся Бо, — капитан Рене решил на время покинуть эти воды. Меня же он оставил здесь, что бы мог пополнить запасы лекарственных трав и немного попрактиковаться.

— Практиковать на мартышках? — захохотал Сантьяго, но немедленно осёкся и взревел. — Три тысячи чертей! У меня же половина команды страдает от ран! Старина Бо, само провидение привело меня в эту бухту.

***

— Да будет Вам известно, сэр, — вздохнул Папаша Бо, — не сами снаряды ранят несчастных моряков. Наиболее ужасные увечья наносят куски дерева, которые ядро вырывает из судна. Хороший залп в борт, и орудийная палуба взрывается тысячами острых щепок, пронзающих канониров. Чтобы куски одежды не попали в раны вместе с осколками дерева, команда вступает в бой, по возможности, раздевшись. И уж поверьте, сэр, в этот день мне пришлось потрудиться на славу.

***

Первых раненых пришлось укладывать прямо на песок, предварительно постелив обрывок паруса. И пока Бо, стоя на коленях, орудовал ланцетом и зашивал раны, двое плотников с «Гейма» уже сколачивали длинный операционный стол.