Буколики. Георгики. Энеида

465 Пусть их белая шерсть ассирийским не крашена ядом,245

Пусть не портят они оливковых масел корицей,246 —

Верен зато их покой, их жизнь простая надежна.

Всем-то богата она! У них и досуг и приволье,

Гроты, озер полнота и прохлада Темпейской долины,247

470 В поле мычанье коров, под деревьями сладкая дрема, —

Все это есть. Там и рощи в горах, и логи со зверем;

Трудолюбивая там молодежь, довольная малым;

Вера в богов и к отцам уваженье. Меж них Справедливость,

Прочь с земли уходя, оставила след свой последний.

475 Но для себя я о главном прошу: пусть милые Музы,

Коим священно служу, великой исполнен любовью,

Примут меня и пути мне покажут небесных созвездий,

Муку луны изъяснят и всякие солнца затменья.

Землетрясенья отколь; отчего вздымается море,

480 После ж, плотины прорвав и назад отступив, опадает;

И в океан почему погрузиться торопится солнце

Зимнее; что для ночей замедленных встало препоной.248

Пусть этих разных сторон природы ныне коснуться

Мне воспрепятствует кровь, уже мое сердце не грея, —

485 Лишь бы и впредь любить мне поля, где льются потоки,

Да и прожить бы всю жизнь по-сельски, не зная о славе,

Там, где Сперхий, Тайгет,249 где лакедемонские девы

Вакха славят! О, кто б перенес меня к свежим долинам

Гема и приосенил ветвей пространною тенью!

490 Счастливы те, кто вещей познать сумел основы,250

Те, кто всяческий страх и Рок, непреклонный к моленьям,

Смело повергли к ногам, и жадного шум Ахеронта.

Но осчастливлен и тот, кому сельские боги знакомы, —

Пан, и отец Сильван, и нимфы, юные сестры.

495 Фасци251 — народная честь — и царский его не волнует

Пурпур, или раздор, друг на друга бросающий братьев;

Или же дак252, что движется вниз, от союзника Истра;

Рима дела и падения царств его не тревожат.

Ни неимущих жалеть, ни завидовать счастью имущих

500 Здесь он не будет. Плоды собирает он, дар доброхотный

Нив и ветвей; он чужд законов железных; безумный

Форум253 ему незнаком, он архивов народных не видит.

Тот веслом шевелит ненадежное море, а этот

Меч обнажает в бою иль к царям проникает в чертоги,

505 Третий крушит города и дома их несчастные, лишь бы

Из драгоценности пить и спать на сарранском багрянце.254

Прячет богатства иной, лежит на закопанном кладе;

Этот в восторге застыл перед рострами255; этот пленился

Плеском скамей, где и плебс, отцы, в изумленье разинут

510 Рот;256 приятно другим, облившись братскою кровью,

Милого дома порог сменить на глухое изгнанье,

Родины новой искать, где солнце иное сияет.

А земледелец вспахал кривым свою землю оралом, —

Вот и работы на год! Он краю родному опора,

515 Скромным пенатам своим, заслужённым волам и коровам.

Не отдохнешь, если год плодов еще не дал обильных,

Иль прибавленья скоту, иль снопов из Церериных злаков,

Не отягчил урожаем борозд и амбаров не ломит.

Скоро зима. По дворам сикионские ягоды257 давят.

520 Весело свиньи бредут от дубов. В лесу — земляничник.

Разные осень плоды роняет с ветвей. На высоких,

Солнцу открытых местах виноград припекается сладкий.

Милые льнут между тем к отцовским объятиям дети.

Дом целомудренно чист. Молоком нагруженное, туго

525 Вымя коровье. Козлы, на злачной сойдясь луговине,

Сытые, друг против друга стоят и рогами дерутся.

В праздничный день селянин отдыхает, в траве развалившись, —

Посередине костер, до краев наполняются чаши.

Он, возливая, тебя, о Леней, призывает. На вязе

530 Вешают тут же мишень, пастухи в нее дротики мечут.

Для деревенской борьбы обнажается грубое тело.

Древние жизнью такой сабиняне жили когда-то,

Так же с братом и Рем. И стала Этрурия мощной.

Стал через это и Рим всего прекраснее в мире, —

535 Семь своих он твердынь258 крепостной опоясал стеною.

Раньше, чем был у царя Диктейского скипетр,259 и раньше,

Чем нечестивый стал род быков для пиров своих резать,260

Жил Сатурн золотой на земле подобною жизнью.

И не слыхали тогда, чтобы труб надувались гортани,

540 Чтобы ковались мечи, на кремневых гремя наковальнях.

Но уж немалую часть огромной прошли мы равнины, —

Время ремни развязать у коней на дымящихся выях.

Книга третья

Также и вас воспоем, великая Па́лес261 и славный

Пастырь Амфризский,262 и вас, леса и потоки Ликея!

Всё остальное, что ум пленило бы песнями праздный.

Всё — достоянье толпы: жестокого кто Эврисфея,

5 Кто и Бузи́рида жертв ненавистного ныне не знает?263

Кем не воспет был юноша Гилл или Делос Лато́нин?264

Гипподами́я, Пелоп, с плечом из кости слоновой265

Конник лихой? Неторным путем я пойду и, быть может,

Ввысь подымусь и людские уста облечу, торжествуя!266

10 Первым на родину я — лишь бы жизни достало! — с собою

Милых мне Муз приведу, возвратясь с Аонийской вершины.267

Первый тебе принесу идумейские268, Мантуя, пальмы;

Там на зеленом лугу из мрамора храм я воздвигну

Возле воды, где, лениво виясь, блуждает широкий

15 Минций269, прибрежья свои тростником скрывающий мягким.

Цезарь будет стоять в середине хозяином храма.270

В тирский багрец облачен, я сам в честь его триумфально

Сто погоню вдоль реки колесниц, четверней запряженных!

Греция вся, покинув Алфей и рощи Малорка,