Буквари и антиквары

Утром Марта набросала на небольшом листочке почтовой бумаги главные пункты своего выступления. В полдень, дабы цвет лица остался свежим, она, вопреки обыкновению, прилегла отдохнуть и неожиданно крепко заснула. К пяти кучер заложил экипаж…

Гости собрались в Martin’s Hall к шести часам. Большинство бродило вокруг стола, разыскивая свою карточку на тарелке, но чету Финнеган встретил и проводил к отведенному им месту сам председатель. Пока они усаживались, рыжий молодой человек, неловко поклонившись, спросил миссис Финнеган, помнит ли она его. «О да, дорогой Джордж, – ответила дама. – Простите, я волнуюсь перед выступлением. Найдите меня в конце обеда. Я прочла ваш роман и буду рада поговорить о нем и о вас».

Обед проходил замечательно. Вначале секретарь фонда представил председательствующего, и мистер Брет Гарт благодарил за честь. Потом сам председатель говорил о фонде, который пополняется за счет пожертвований лучших людей империи, начиная с королевы Виктории, и позволяет содержать бесплатные библиотеки и содействовать изданию первых опусов начинающих писателей. Затем разлили шампанское и с большим воодушевлением выпили за королеву. Дальше перемены блюд чередовались с короткими выступлениями известных писателей и сбором пожертвований. Перед десертом слово предоставили Марте.

– Дамы и господа! – сказала она. – Каждый человек вынужден писать. Письма, дневники, отчеты, заказы, счета и рекомендации. Что отличает писателя от остальных пишущих? По моему мнению – бережное отношение к своей чернильнице. У меня замечательная серебряная, подаренная мистером Финнеганом. Когда я обмакиваю перо в этот маленький сосуд, содержащий в себе все еще не записанные мысли, коллизии, приключения, рифмы и нравственные откровения, то чувствую ответственность перед каждой каплей чернил. Я никогда не позволю себе написать «воскресная тишина», потому что это уже написал несравненный мистер Брет Гарт, и значит, другим эта находка не принадлежит. Использовать чужие находки так же бесчестно, как воспользоваться чужим шиллингом. Но и слова, на которые никто не претендует, следует употреблять с большой осторожностью. Каждое прилагательное, которое хотело бы появиться на бумаге, должно доказать мне, что на него стоит потратить каплю чернил. А уж наречие, чтобы проникнуть в мою рукопись, обязано иметь на это неоспоримое право. Суесловие – главный враг современной литературы. На мой вкус – лишние определения, дополнения, местоимения и союзы больше вредят рассказу, чем безнравственная мысль или ложное умозаключение. Мы все остерегаемся клякс в рукописях. Я же считаю кляксу куда более простительной, нежели цветистый эпитет или ненужная метафора. Если бы моя шляпка была рассказом, я бы удалила с нее цветы, кружева, бант, оба перышка и третью заколку. Хорошо, что моя модистка не писатель, а то у меня на голове осталась бы бархатная ермолка и две булавки, прикрепляющие ее к волосам.

В обмен на бережливость я получаю от своей чернильницы персонажей, их взаимоотношения, события и их последствия, которые мне и в голову не приходили, пока перо моей ручки было сухим. Должна признаться, я не принадлежу к писателям, которые месяцами обдумывают сюжет, чтобы потом разом его записать. Мои рассказы возникают на бумаге, и об их содержании я узнаю, читая написанный мной текст.

Благодарю вас за приглашение, за внимание к этой не совсем серьезной речи, за ваш доброжелательный смех и симпатию к моим книгам, которую я читаю на ваших лицах.

Марта села под аплодисменты и занялась пирожным.

Обед заканчивался. Супруги Финнеган встали из-за стола. Долговязый рыжий юноша с мрачным лицом дожидался, пока Марта обратит на него внимание.

– Как хорошо, что вы подошли, Джордж! – сказала Марта. – Я прочла ваш роман. Верьте мне, он плох. Его не напечатают, и слава богу.

На лице молодого человека проступили малиновые пятна.

– Ах нет, нет, Джордж! – воскликнула писательница. – Вы меня не так поняли! У вас блистательный литературный дар! Чудесное, просто драгоценное чувство юмора. Исключительные диалоги. Совершенно живые персонажи. Оставьте романы – они не для вас. Ваша судьба – писать пьесы. И если я что-нибудь понимаю в искусстве, вашим пьесам суждено прославиться. Пришлите мне первую – я хочу прочесть ее прежде других. Ах, простите, я не представила вас мужу. Такое упущение… я все еще взволнована своим выступлением.

– Джеймс, позволь тебе представить моего молодого ирландского друга мистера Джорджа Бернарда Шоу. Будь уверен – ты еще много раз услышишь это имя.

Сын антиквара

Мистеру Джеймсу Кавендишу исполнилось пятьдесят лет. Он был вполне здоров, хорошо образован и не лишен дарований. Более того, мистер Кавендиш не нуждался в деньгах.