Буквари и антиквары

– За полгода я вылечу его, – пообещал Гарри. – Теперь никаких проблем не будет. Немного лекарств, физиотерапия и много разговоров. Кто бы мог подумать, что от знатоков Шекспира бывает какая-нибудь польза?

– Пожалуйста, мисс, принесите нам бутылку вашего лучшего шампанского! Мы только что спасли человеческую жизнь. И тарелочку сыров, будьте любезны!

Сивиллы

Предсказание будущего

Сивилла плохо спала ночью. Снились какие-то невнятные, тревожные сны. Она часто просыпалась, бормотала: «Ох, не к добру это!» – и снова засыпала. Поэтому в рабочее время была вялой. Сидела на своем треножнике не так величественно, как обычно, и иногда вставала, чтобы заварить бодрящий настой из высушенных трав. Посетителей было немного, и вопросы задавали глупые и незначительные. Она отвечала наобум, но веско, надеясь, что парки спрядут нить жизни клиентов в соответствии с ее ответами. В конце концов, они работали в одной команде…

Под вечер пришла женщина с маленькой девочкой. Сказала, что это ее падчерица, зовут Феодосией. Пять лет. Помолчала и добавила: «У тебя оставлю. Будет твоей ученицей. Денег с тебя не возьму, но и терпеть ее больше не стану». Девочка молчала. Сивилла не успела и слова сказать, как угрюмая женщина повернулась, размашисто шагая, вышла из храма и скрылась в сумерках.

Феодосия сунула в рот большой палец, задумчиво пососала и сказала: «Тебя зовут Дафна? Хочу финик. И глиняную лошадку. И свистульку!»

Дафна, не успевшая осознать, что случилось, только хлопала глазами. Наконец ответила: «Где ж я тебе возьму?»

Девочка возмутилась: «Как это где? Финики у тебя в кладовке, в третьем мешке за репой. А игрушки завтра принесет бродячий торговец. Ты разве сама не знаешь?»

Она посмотрела сивилле в глаза и даже руками всплеснула от удивления и жалости: «Да ведь ты не знаешь, что будет завтра! Они к тебе каждый день ходят и спрашивают, а ты им все врешь… Бедная, бедная!»

Через час сивилла принесла кувшин воды из ручья, вылила его в деревянную кадушку и вымыла пыльные ножки, худую спинку и животик, и липкие после фиников ручки Феодосии. Утерла ее старым хитоном и отнесла на свое ложе – больше в ее жилище спать было негде. Потом в той же воде она омыла свои ноги и примостилась рядом с маленьким, сладко спящим и ровно дышащим тельцем.

– Боги, боги! – пробормотала она, – что же теперь будет?

– Ты мне завтра купишь свистульку, – не просыпаясь, напророчила девочка.

Детские шалости

Сивилла сидела на своем треножнике у очага. Привратник ввел последнего посетителя – солнце клонилось к закату. Скоро, скоро двери храма закроются до утра, можно будет выйти на воздух, расслабить уставшую спину, наскоро сварить вечернюю похлебку… Сивилла с трудом сосредоточилась на бородатом фиванце, который бубнил что-то невнятное о соседе, «задолжавшем ему за двух быков, а вместо денег хочет отдать свою дочку…».

Внезапно со двора храма донесся пронзительный крик и захлебывающиеся рыдания. Дафна вскочила, подхватила гиматий[9], показав полные голени, и бросилась из храма. Вернулась она через минуту, неся на руках маленькую плачущую девочку, которую одновременно бранила, целовала и утешала. Жрица с ребенком скрылись в ойкосе[10], примыкавшем к храму. Оторопевший фиванец спросил привратника:

– У сивиллы что же – дочка?

– Не будь дураком, – сердито ответил привратник. – Сивилла – девственница. Много она тебе напророчит, если ее мужики будут пользовать… Аполлон ревнив. Девчонку боги послали. Она ее воспитывает и готовит в прорицательницы. Погоди, скоро выйдет.

Дафна посадила Феодосию на стол и промыла кровоточащее колено. Феодосия плакала и отбивалась слабыми ручками. Кровь не унималась. Дафна порылась в сундуке, нашла старую головную повязку и перевязала больную ножку. «Как-нибудь потом отстираем, – утешила она девочку. – Ты еще поносишь эту повязку на голове». Девочка немного успокоилась.

– Ну, расскажи мне, как ты могла разбиться? Ты ведь заранее знала, что упадешь!

– Откуда я знала? – снова захныкала Феодосия. – Я ведь не заглядывала в будущее. Мы же играли. Что это за игра, если я заранее буду знать, кто где прячется. Так не интересно. И вообще, я маленькая девочка. Я еще не знаю, куда смотреть. Если бы я смотрела под ноги, не надо и пророчествовать. Я бы и так не упала. Но ведь мы играли! Ты разве не понимаешь? Сама, что ли, не играла с детьми?

– Ладно, – кивнула Дафна. – Играла с детьми, увлеклась. А вчера? Ты баловалась за едой и разбила килик[11]. Такой красивый. – Дафна вздохнула. – И я тебя отшлепала. Ты ведь заранее знала, что я тебя побью.

– Не знаю, – задумчиво сказала Феодосия. – Каждый ребенок понимает, что, если будет шалить, его накажут. Ну так что? Всегда вести себя хорошо? Видела ты таких детей? Спусти меня на пол, уже почти не больно.

Дафна спустила ее на пол, сполоснула водой из кувшина зареванную мордочку, поцеловала в макушку, дала горсть изюма и два ореха, жаренных в меду, и разрешила идти играть.