Булат и злато

Бесчинства польско-казачьих отрядов на Севере оставили след не только в письменных источниках. Об этих горестных страницах истории края рассказывают также нумизматические памятники. Клады из Костромской, Вологодской, Архангельской областей, датированные 1612–1614 годами, зарыты в большинстве случаев местными жителями ввиду приближения разбойничьих отрядов. Клады были так и не востребованы, ибо владельцы их погибли от рук грабителей. Большой клад, насчитывающий около 40 рублей, нашли на окраине Солигалича, и подборка монет этого клада позволяет связать его захоронение с взятием и разграблением города 22 января 1613 года. Другой клад, размером более 10 рублей, найденный под Вологдой, несомненно имеет связь с захватом Вологды в сентябре 1612 года. Огромный клад, около 10–12 тысяч монет, был найден в южной части Архангельской области, по пути к Вологде (до нас дошла только часть клада), два клада (17 с лишним и 22 рубля) — в Костроме. Из известных нам 19 кладов, зарытых в 1612–1614 годах, на долю Поморья приходится пять; три клада происходят из Новгородской земли. Остальные 11 кладов сосредоточены вокруг Москвы (в городах Звенигороде, Загорске, Бронницах, окрестностях Коломны и ближнем Подмосковье). Клады встречены также в Калужской, Тульский, Рязанской и Тамбовской областях.

Сохранившиеся клады относительно невелики по размерам — в среднем суммы их составляют 10–20 рублей. Есть и клады-гиганты — уже упомянутый клад из-южной части Архангельской области в 10–12 тысяч экземпляров и клады из 4058 экземпляров (Солигалич), из 6684 экземпляров (Новгород). Видимо, те клады, которые насчитывали 10–20 рублей, оставили в большинстве своем ратные люди, получившие жалованье от новой династии. Размещение находок показывает, что это могли быть дворяне городовые из областей, расположенных главным образом к югу от Москвы и в районе Костромы. Самые же крупные по размеру клады, наверное, следует определить как казенные суммы. Восстановленный в 1613–1614 годах фискальный аппарат усиленно собирал с населения различные сборы — и недоимки за прошлые годы, и новые, чрезвычайные налоги — так называемые пятинные и запросные деньги. Скорее всего суммы, составлявшие несколько десятков или сотен рублей, были деньгами, собранными, но не довезенными до Москвы. Спрятав деньги в минуту военной опасности, сборщики погибали от рук насильников, а казна так и недосчитывалась денежных сборов с ряда дальних волостей и погостов. За каждым из этих кладов угадывается трагическая судьба государева служилого человека, который верой и правдой служил своему делу и погибал, охраняя царскую казну.

Помимо шведов, на русском Севере пытались утвердиться также англичане и датчане. Рассказ о них заслуживает отдельной главы.

Глава 9 Иноземцы на русском Севере

Московская Английская компания в 1613–1617 годах

Английское купечество, связанное с русским рынком еще со времен Ивана Грозного, когда под его покровительством возникла Московская компания английских купцов, действовало во время Смуты очень осторожно. Московская компания до 80-х годов XVI века занимала монопольное положение в русской внешней торговле. Пользуясь личным покровительством Ивана Грозного, она имела такие привилегии, о которых не могли и мечтать другие западноевропейские купцы. Англичане были единственными, допущенными к русскому денежному делу. Они получили право чеканить монету — русские копейки — из собственного серебра на всех русских денежных дворах (1569 год). Другие купцы, включая и русских, сдавали на денежные дворы ефимки из расчета 36–37 копеек за ефимок, в то время как при перечеканке из каждого ефимка выходило несколько большее количество. Англичане получали на руки эту сумму почти полностью; привилегия освобождала их от уплаты пошлин. Они платили лишь ничтожную сумму «за уголье и мастером за дело». Лишенные привилегии на чеканку из своего серебра после Ливонской войны, англичане отважились чеканить «воровские» копейки, подражающие русским копейкам Ивана IV и Федора Ивановича.

Этой рискованной операцией англичане занимались до Тявзинского мира 1595 года. После него условия русской внешней торговли несколько улучшились и необходимость чеканки «воровских» копеек отпала. Однако монопольное положение англичан на русском рынке было нарушено. Их стали теснить голландцы, французы и купцы стран Балтийского региона.

Смутное время в России показалось предприимчивым английским купцам удачным сплетением обстоятельств, благодаря которым можно было бы не только восстановить прежнее положение Англии на внешнем рынке России, но и пойти значительно дальше — захватить русский Север и овладеть Волжским путем на Каспий.