Булатный перстень

Ероха хотел надеть кафтан — оказалось, что кафтан влажен и висит на веревке; Тимофеич не мог спокойно смотреть на испорченное господское добро, сперва оттер сухую грязь, потом начал выводить пятна. Делать нечего — пришлось бежать в сыром.

Дом, где квартировал сенатор Ржевский, был известен в Итальянской каждому прохожему. Ероха упросил швейцара впустить и оказался перед выбором: хозяин отсутствовал, зато вышла госпожа Ржевская, очень милая дама, и пообещала, что муж получит послание в целости и сохранности.

Зная, что если пойдет блуждать с письмом по окрестным улицам в ожидании, пока Ржевский вернется, то непременно окажется там, где наливают, Ероха помаялся сомнениями — и отдал даме письмо.

К Корсакову он возвращался довольный — вот ведь, захотел удержаться от посещения трактира — и удержался.

Корсаков велел Федьке принести из какой-то кухмистерской обед на две персоны и уже сидел за столом.

— Садись, — сказал он. — Что письмо?

Ероха объяснил.

— Правильно сделал. Письмо такое, что, может, его самой государыне покажут.

— Что ж там — измена, донос?

— Да черт его ведает. Досталось оно мне случайно, куда его девать — я не знал. У меня тут такое, такое…

Видимо, Корсакову не терпелось рассказать о своих похождениях.

— Ерофеев, я ведь скоро женюсь!

— Поздравляю, на ком?

— На прекраснейшей в свете девице. То есть перед Богом она уже мне жена, но ее проклятый родитель и слышать обо мне не желает. Прости — имени не назову.

— Понимаю…

— Так вышло, что мы с ней сперва друг друга полюбили страстно, потом сошлись, тайно встречались, и оказалось, что она в ожидании…

— В ожидании чего? — не понял Ероха.

— Младенца, чудак. Чего еще может ожидать девица, которая отдалась любовнику своему? Я сватался — старый черт отказал. А меж тем срок близится, и диво, что удается скрыть брюхатость под юбками. Как быть? Ведь когда рожают — столько шума… Мы догадались — во Второй Мещанской живет ученая повивальная бабка, госпожа Ольберг, к ней многие дамы в сомнительных случаях обращаются. Уговорились — если Господь будет милостив и схватки начнутся ночью, Маша, горничная, тайно выведет мою невесту из Дому и на извозчике доставит к Ольбергше…

Ероха слушал, затаив дыхание.

— А я должен был прислать к тому же дому своего Федьку, чтобы он взял дитя и быстро принес ко мне. Тимофеич отыскал кормилицу, согласную ехать с нами в Москву. Вообрази ж мое изумление, когда дурак Федька прибежал утром и доложил, что дитя пропало!

Ероха лишился дара речи.

— В письме, что я сегодня получил, это вкратце разъяснялось — Маша приняла за Федьку кого-то другого и всучила ему дитя, а сама побежала за извозчиком, который ждал в условленном месте. Федька опоздал, возможно, минут на пять! Кто ж знал, что Господь пошлет легкие роды?

— На все воля Божья, — пробормотал Ероха, боясь спугнуть рассказчика.

— Я понял, что чужой младенец никому не нужен, и его нужно искать окрест повитухина дома. Мы втроем понеслись расспрашивать извозчиков, которые не записались в полк, молочниц, дворников, пошли по трактирам, и дитя нашлось!

— И что же? — охрипнув от волнения, спросил Ероха. — Ему это не повредило?

— Нет, добрая женщина кормила его. Мы тут же передали сына своей кормилице, а когда она его распеленала — выпал из одеяльца пакет. Я долго не знал, как с ним быть — он не был надписан. И вот сегодня утром, пока ты спал, я все же вскрыл его. Ерофеев, это оказались масонские бумаги. И если бы это была обыкновенная их возвышенная невнятица — черт бы с ней! Там шла речь о ложе «Нептун», которая объединяет флотских. И мне показалось, что сочинитель, Господи прости, лелеет измену. Ведь «Нептун» — ложа шведского образца, и ее гроссмейстер — герцог Зюдерманландский, и наши масоны обязаны ему во всем подчиняться… Вообрази, что может из этого выйти!

— Погоди, погоди… С чего ты в масонских делах стал разбираться?

— Да я сам чуть в «Нептун» не угодил, меня обучали и просвещали, я с поручениями ездил. Так вот, герцог Зюдерманландский возглавляет эскадру, которая должна сразиться с эскадрой Грейга, а господин Грейг — сам масон, управляющий мастер «Нептуна» и должен повиноваться приказам герцога. Понимаешь, какой узел завязался? Я понял одно — сам его развязать не могу, нужен человек, который способен это сделать. А кто, кроме Ржевского? Он хотя от дел отошел, но его слово и для петербуржских, и для московских масонов много значит, он догадается, что тут предпринять. Вот я с тобой этот пакет со всем его содержимым, обернув его наново, и отправил… ты что, Ерофеев?..

— Матерь Божья… — прошептал ошалевший от известия Ероха.

— Вот именно, я тоже, читая, крестился и всех святых поминал. Раньше вскрыть надо было. А сейчас Грейг уже получил от государыни приказ ставить паруса и вести эскадру на поиски неприятеля. Весь город про то судачит. Так что, боюсь, предатели уже ушли в плаванье…

— Эскадра ушла?

— Ну, коли не сегодня — так завтра уйдет, медлить не станет.

— Ушла? Без меня?..