Булгаков

Потом наступили гораздо более трудные времена, когда мне было очень трудно уйти из дома именно из-за того, что муж был очень хорошим человеком, из-за того, что у нас была такая дружная семья. В первый раз я смалодушествовала и осталась, и я не видела Булгакова двадцать месяцев, давши слово, что не приму ни одного письма, не подойду ни разу к телефону, не выйду одна на улицу. Но, очевидно, все-таки это была судьба. Потому что когда я первый раз вышла на улицу, то встретила его, и первой фразой, которую он сказал, было: "Я не могу без тебя жить". И я ответила: "И я тоже". И мы решили соединиться, несмотря ни на что. Но тогда же он мне сказал то, что я не знаю почему, приняла со смехом. Он мне сказал: "Дай мне слово, что умирать я буду у тебя на руках" ... И я, смеясь, сказала: "Конечно, конечно, ты будешь умирать у меня на...". Он сказал: "Я говорю очень серьезно, поклянись". И в результате я поклялась".

В сентябре 1929 г. Булгаков посвятил Б. повесть "Тайному другу". В 1931 г. об их связи узнал Е. А. Шиловский. В связи с состоявшимся бурным объяснением с ним Булгаков сделал следующую надпись на парижском издании романа "Белая гвардия": "Справка. Крепостное право было уничтожено в... году. Москва, 5. II. 31 г.", а полтора года спустя приписал:

"Несчастье случилось 25. II. 31 года". Первая дата - день объяснения Булгакова с Шиловским, вторая дата - время последней, как они тогда думали, встречи. О разговоре Шиловского с Булгаковым вспоминает М. А. Чимишкиан, в то время - супруга драматурга Сергея Ермолинского (1900-1984): "Тут такое было! Шиловский прибегал (на Б. Пироговскую, где жили Булгаков и его вторая жена Л. Е. Белозерская. - Б. С.), грозил пистолетом..." По утверждению Чимишкиан, "Люба (Л. Е. Белозерская. - Б.С.) тогда против их романа, по-моему, ничего не имела - у нее тоже были какие-то свои планы..." Шиловский заявил, что в случае развода детей не отдаст, и тем вынудил жену на время порвать с Булгаковым. Возобновление отношений писателя с Б. относится к сентябрю 1932 г. На последнем листе парижского издания "Белой гвардии" Булгаков зафиксировал: "А решили пожениться в начале сентября 1932 года. 6. IX. 1932 г." Сохранился отрывок булгаковского письма Шиловскому, датированный тем же числом: "Дорогой Евгений Александрович, я виделся с Еленой Сергеевной по ее вызову, и мы объяснились с нею. Мы любим друг друга так же, как любили раньше. И мы хотим пожениться". Е. А. Шиловский, в свою очередь еще 3 сентября 1932 г. писал родителям Б. в Ригу: "Дорогие Александра Александровна и Сергей Маркович! Когда Вы получите это письмо, мы с Еленой Сергеевной уже не будем мужем и женой. Мне хочется, чтобы Вы правильно поняли то, что произошло. Я ни в чем не обвиняю Елену Сергеевну и считаю, что она поступила правильно и честно. Наш брак, столь счастливый в прошлом, пришел к своему естественному концу. Мы исчерпали друг друга, каждый, давая другому то, на что он был способен, и в дальнейшем (даже если бы не разыгралась вся эта история) была бы монотонная совместная жизнь больше по привычке, чем по действительному взаимному влечению к ее продолжению. Раз у Люси родилось серьезное и глубокое чувство к другому человеку, - она поступила правильно, что не пожертвовала им.

Мы хорошо прожили целый ряд лет и были очень счастливы. Я бесконечно благодарен Люсе за то огромное счастье и радость жизни, которые она мне дала в свое время. Я сохраняю самые лучшие и светлые чувства к ней и к нашему общему прошлому. Мы расстаемся друзьями".

3 октября 1932 г. брак Б. с Шиловским был расторгнут, а уже 4 октября заключен брак с Булгаковым. Сохранилась его шутливая записка, переданная на заседании в МХАТе режиссеру В. Г. Сахновско-му (1886-1945): "Секретно. Срочно. В 3 З/ 4 дня я венчаюсь в Загсе. Отпустите меня через 10 минут".

Детей Шиловские поделили. Старший Женя остался с отцом, младший Сережа - с матерью, и Булгаков полюбил его как родного. Е. А. Шиловский помогал жене и сыну, но с Булгаковым более никогда не встречался. С 1 сентября 1933 г. Б. начала вести дневник, который является одним из наиболее важных источников биографии Булгакова (сам он, после конфискации ОГПУ в 1926 г. дневника "Под пятой" дневниковых записей более не вел, да и к собственному дневнику сильно охладел еще за несколько месяцев до его изъятия органами). В письме родителям 11 сентября 1932 г. она утверждала: "...Полтора года разлуки мне доказали ясно, что только с ним жизнь моя получит смысл и окраску. Мих. Аф., который прочел это письмо, требует, чтобы я приписала непременно: ...тем более, что выяснилось, с совершенной непреложностью, что он меня совершенно безумно любит". 14 марта 1933 г. Булгаков передал Б. доверенность на заключение договоров с издательствами и театрами по поводу своих произведений, а также на получение авторских гонораров. Б. печатала под диктовку все произведения писателя 30-х годов.