Булгаков

Тут даже слова "черт их знает" не только символизируют участие нечистой силы в этой нечаянной встрече, но и лексически перебивают литературно правильную речь героя разговорным выражением. В булгаковском описании намеренно нет ничего лишнего. Не только не указывается, разумеется, что Тверская находится в Москве, но и сама улица описывается как заведомо известная собеседнику (и читателям), поскольку важно здесь лишь то, что по Тверской одновременно идут тысячи людей. И в портрете Маргариты выделяется только одна черта, поразившая Мастера: одиночество в глазах.

Слезкинский же пассаж из "Парижских фиалок" блестяще спародирован в "Мастере и Маргарите" в сцене встречи Азазелло с Маргаритой на скамеечке в Александровском саду. Азазелло - "маленького роста, пламенно-рыжий, с клыком, в крахмальном белье, в полосатом добротном костюме, в лакированных туфлях и с котелком на голове. Галстук был яркий". Слащавый господин в котелке Слезкина превратился в щеголя-демона, и разговаривают они с Маргаритой не о времени (который час?), а об обретшем вечный покой Михаиле Александровиче Берлиозе, которого хоронят без головы, ибо ее похитил другой подручный Воланда - Бегемот.

Булгаковский Мастер - иной, чем герой Ю. С. С. Булгаков утверждает: "Как бы ни пришептывал Ю. Слезкин a la Карамзинов, все же он настоящий мастер". Однако слезкинское мастерство - чисто фабульное, это не более чем умение создать красивую ложь, которая должна понравиться читателям. У Булгакова же Мастер - автор гениального романа о Понтии Пилате - стремится постичь художественную и этическую истину, но не в силах повторить нравственный подвиг Иешуа Га-Ноцри - бестрепетно отдать жизнь за право всегда и всюду говорить правду.

"Я УБИЛ", рассказ. Опубликован: Медицинский работник, М., 1926, №№ 44, 45. Главное действующее лицо Я. у. - автобиографический доктор Яшвин. Рассказ примыкает к ранее опубликованному в том же журнале "Медицинский работник" циклу "Записки юного врача" и появившемуся там же позднее рассказу (или повести) "Морфий". В Я у., как и в рассказе "В ночь на 3-е число" (1922) и в романе "Белая гвардия" (1924) запечатлено потрясшее Булгакова в ночь со 2-го на 3-е февраля 1919 г. в Киеве у Цепного моста убийство. В Я у. глава петлюровцев полковник Лещенко (в "Белой гвардии" и рассказе "В ночь на 3-е число" - полковник Мащенко) рукояткой пистолета убивает неизвестного дезертира на глазах доктора. Я у. - единственный рассказ, где интеллигент, имеющий автобиографические черты, действительно, а не только в воображении, как доктор Бакалейников из "В ночь на 3-е число" и доктор Турбин из "Белой гвардии", карает палача-петлюровца. Последней каплей, переполнившей чашу терпения доктора Яшвина, стали обвинения, брошенные ему в лицо женщиной, мужа которой расстреляли петлюровцы: "Какой вы подлец... вы в университете обучались - и с этой рванью... На их стороне и перевязочки делаете?! Он человека по лицу лупит и лупит. Пока с ума не свел... А вы ему перевязочку делаете?.." На убийство Яшвина провоцирует приказ Лещенко дать женщине 25 шомполов. Вместо перевязки, доктор стреляет полковнику в голову из браунинга. Бакалейникову и Турбину для этого требуются воображаемые большевики-матросы и они потом корят себя "интеллигентской мразью" за трусость и нерешительность. Доктор же Яшвин в конце рассказа с удовлетворением констатирует: "- О, будьте покойны. Я убил. Поверьте моему хирургическому опыту". Как и "Налет" (1923), Я у. представляет собой рассказ героя уже в мирной обстановке о событиях гражданской войны. Я у. - последнее по времени создания произведение, где перед интеллигентом встает дилемма, убивать или не убивать палача. Вероятно, к 1926 г. Булгаков пришел к убеждению, что в случае повторения ситуации ночи со 2-го на 3-е февраля 1919 г. он бы теперь действовал решительно и беспощадно. Подобная перемена связана с общим изменением состояния интеллигенции в послереволюционный период. Еще в большом фельетоне "Столица в блокноте" (1922-1923) Булгаков отмечал с грустью: "После революции народилась новая, железная интеллигенция". Доктор Яшвин как раз и есть представитель этой "железной интеллигенции", которая "и мебель может грузить, и дрова колоть, и рентгеном заниматься". Только он перенесен со своим опытом и настроениями 20-х годов в февраль 1919 г., время разгара гражданской войны, и в тех обстоятельствах действует как бы уже с новым менталитетом. Сам Булгаков и родственные ему по мышлению интеллигенты тогда на насилие еще не были способны.