Булочка с изюминкой

— О, Великие Демиурги… Потому что ты наследница этого места. Дальний потомок здешних хозяев. Уж в каком колене — потом сама подсчитаешь, мне неинтересно, одно могу сказать: твои предки покинули родное гнездо лет триста пятьдесят тому назад. Не просто так, конечно сорвались, была тому причина. Горы тут старые, но раз в тысячелетье их потряхивает. Вот и тогда: засыпало несколько пещер, и твои пра-пра… и так далее, едва успели выскочить, пока выход не обрушился. Впрочем, не отвлекайся. Приложи руку — и Врата откликнутся.

Варвара сумрачно глянула на неё. Терпеть не могла отрывочные пояснения, из которых ну никак невозможно было сложить целостной картины… Но сдержалась. Вот дойдут они до неведомой ей цели, и тогда она вцепится в эту подозрительную особу, как клещ. И не отстанет, пока всё не вытянет!

Словно прочитав её мысли, Тео усмехнулась — и кивнула на створки.

Помедлив, Варвара взялась за дверное кольцо — тяжёлое, дужку которого с трудом обхватывала женская рука. И… постучалась, как хорошо воспитанная девочка.

Три удара в золотую пластину отозвались весёлым звоном. Крякнув, массивные двери, сдвинуть каждую из которых понадобилось бы двоим здоровым мужикам, дрогнули. Варвара чуть отступила — и они распахнулись.

— Что и требовалось доказать, — кивнула женщина-змея.

И вновь проскользнула вперёд.

— Да ты проходи, не бойся, ничего тут страшного нет. Я здесь уже была; правда, пришлось брать Врата штурмом, а тебя они послушались с первого раза. Так что тест на ДНК, как у вас землян, говорят, ты прошла. Не зря я в прошлый раз заметила в тебе интересные гены…

Она говорила что-то ещё, но Варвара не слушала, жадно оглядываясь.

И здесь всё сохранилось в духе старины, словно замерев на те самые пресловутые триста лет с гаком… А если прикинуть, что обустраивалось это место не год и не два, и прослужило отчим домом для несколько поколений… предков? Сказать откровенно, особого благоговенья она пока не прочувствовала, разве что жуть иногда цеплялась за сердце. Да и то из-за предчувствия чего-то нехорошего, раскрытия какой-то тайны, да как бы не постыдной и страшной, а иначе из-за чего её пра-прадедам и пра-прабабкам прятаться от белого света?

Здесь, по всей вероятности, было что-то вроде тронного зала. Кресло, отливающее позолотой и установленное на небольшом возвышении, очень уж напоминало трон. Тянулись вдоль стен широкие лавки — и более никакой мебели не наблюдалось. Во всех четырёх углах зала торчали «пирамидки» из бердышей и алебард, а на огромном, во всю стену, ковре, красовалась богатая коллекция оружия.

Триста пятьдесят лет, говоришь?

Варвара скептически глянула вслед непрошенной спутнице.

Но тогда бы твой хвост… шлейф, голубушка, тут такие бы вензеля в пыли выписывал! Этой пыли за неделю в любом хозяйстве столько собирается — хоть узоры на рисуй, а уж за три века-то…

И кто зажёг светильники вдоль стен и под потолком?

Припустив вслед за Скарапеей — так она мысленно перекрестила новую знакомую — Варя сделала удивительное открытие. В широком коридоре, уводящем их к очередным дверям, лампы зажигались сами по мере приближения людей. Разумеется, ни о каких сенсорах речи не велось — они как-то плохо сочетались с горящим и малость чадящим маслом. Скорее всего, здесь до сих пор исправно работала бытовая магия, вроде Илларийской. Она-то, наверное, и порядок поддерживала, и освежала воздух, и смахивала пыль. Да и дерево как-то консервировало, иначе, за столько-то времени, вся мебель потускнела бы и потрескалась, а то и прогнила.

Перед ними открылась большая столовая; или как там она называлась в семнадцатом веке — трапезная? Столы покрыты несколькими скатертями — превосходно сохранившимися, чему Варя уже не удивлялась. Из-под белой, верхней, скатерти проглядывала кумачовая, ещё ниже — узорчатая. Но что поразило Варвару в самое сердце — так это серебряные солонки и перечницы, сосуды с уксусом и желтеющим маслом, узкогорлые кувшинчики, из которых до сих пор пахло пряностями, и брошенная на краю стола большая двузубая вилка, прихваченная рушником. Видимо, здесь только начали накрывать к трапезе, когда почувствовали подземные толчки и спешно бежали.

В женской опочивальне, куда они заглянули, царил беспорядок. На полу так и остались лежать несколько платков, рукавичек, каких-то игрушек… С бортика колыбели свешивались оборванные бусины; дюжина цветных камушков, соскользнув однажды с суровой нити, до сих пор россыпью украшала пол. Повинуясь безотчётному порыву, Варя собрала их все, до одного, и вместе с основной нитью сунула в шкатулку.

Потом нанижет.

В конце концов… память от предков. Будет её детям ниточка-приветствие из далёких веков.

Оглядела спальню — уютную, напоминавшую о женщине, что спала здесь когда-то на пуховых перинах, под расшитым одеялом, перебирала наряды в сундуке, всё ещё поджидающем с открытой крышкой, на которую небрежно отшвырнули шёлковые и атласные платки… Ну да, во время спасения не до красоты, лучше прихватить что-то потеплее: дитя закутать, да и самой прикрыться.