Булочка с изюминкой

— Итак, после столь эмоционального выступления мы с вами возвращаемся в Малый зал заседаний. Технический перерыв заканчивается, и я спешу вам напомнить, что прессе запрещено комментировать съёмку событий на месте, дабы не отвлекать Высокий суд. Поэтому вы увидите сам процесс хоть и в реальном времени, но без пояснений, которые мы сможем дать лишь после ретрансляции записи. Однако живой звук я вам обещаю. Терпения всем нам, ценьоры и ценьориты, дамы и господа, и новых сенсаций!

Глава 19

Что и говорить, третье, заключительное и решающее слушанье по делу герцога Авиларского проходило совсем иначе, нежели предыдущие!

Если первые практически не выходили за рамки обычных бракоразводных процессов с их рутиной, дрязгами и пикантными семейными скандалами, то нынче взбудоражены были не только журналисты, азартно растаскивающие подобного рода новости. К решающему бою готовились и команды защитников сторон, подобно гладиаторам, проверяя мечи, трезубцы, сети… простите, документацию по делу, какие-то предварительные резюме, досье, списки. Герцогиня Авиларская — пока ещё герцогиня, пока ещё Авиларская — похудевшая, побледневшая и по-прежнему в трауре, нехотя прислушивалась к Алессандро, что-то ей нашёптывающему, и корреспонденты, те ещё психологи и почти телепаты, по меняющемуся выражению женского личика готовы были заключить, что в чём-то он свою клиентку яростно убеждает, и вроде бы как почти преуспел. Глава королевской службы безопасности, тайный советник Его Величества, всесильный Эрих Мария Ремардини, уже вторично почтивший Высокий Суд своим присутствием, несмотря на кажущуюся безмятежность, был мрачен и внутренне напряжён, как опаснейшая змея перед прыжком. Ни от кого не уклонились его странные манипуляции со сферой приватности, да и просьба перенести начало слушания сама по себе свидетельствовала, что происходит нечто незапланированное и экстраординарное.

А уж когда свои люди, которых у журналистов было полно во всех службах, даже среди полиции, сообщили о жутком происшествии в небе над Авиларом — хоп! словно с оглушительным бабаханьем вылетела пробка из бутылки, и полез, разрастаясь с каждой секундой всё больше и больше, слух о покушении, да что там — о загадочном исчезновении с места покушения самого герцога…

Даже судьи задумались — и удалились на какое-то внеочередное совещание. Принимая во внимание пятиминутную отлучку Эриха Марии, Глава службы безопасности мог тоже на нём присутствовать и дать свои объяснения в приватном порядке.

Кто-то из нервных помощников Альфреда Мазарини хватался за голову и делал отчаянное лицо. Команда противников сдержанно злорадствовала. Герцогиня Авиларская вдруг воспрянула духом, и на лице её разлилось неприкрытое удовлетворение.

Среди журналистов и — тс-с-с! даже среди судей и клерков! — принимались ставки.

Поможет ли отсрочка герцогу? (Если он, разумеется, жив, в чём многие присутствующие сомневались — слишком уж часто повторялись в слухах слова «в упор», «шансов нет», «даже клочков не осталось»…) Да и не блефует ли Эрих Ремардини, затребовав эту отсрочку? Может, это лишь попытки королевской семьи как-то сгладить ситуацию? Или брат короля располагает какой-то, известной ему одному, информацией? Или, напротив, тянет время в её ожидании?

Поэтому те, кто поумнее, стреляли глазами, конечно, и по залу, но в основном — не сводили их с главного безопасника страны, справедливо полагая, что в эти минуты уж он-то — самый информированный человек среди всех присутствующих. И, как оказалось, не прогадали.

Когда до окончания отсрочки оставалось не более двух минут, и на скулах Ремардини уже закаменели желваки, его переговорник почти неслышно тренькнул в очередной раз. С бесстрастным лицом Эрих Мария поднёс его к уху. С виду вроде бы ничего не изменилось, но через несколько секунд королевский советник откинулся на спинку кресла, вздохнул и промокнул платком лоб… стало ясно, в каком громаднейшем напряжении он пребывал последних полчаса, а теперь оно сошло, наконец, как лавина. Самые догадливые немедленно сделали стойку, как хорошие охотничьи псы. И почти в то же время, ответив на другой звонок, к своему «патрону» наклонился секретарь.

Один из клерков, скучающих за служебным столиком с канцелярскими принадлежностями, навострил и без того чуткие уши с кошачьими кисточками на концах. А затем с безразличный видом, как бы по делу, степенно вышел из зала, ринулся по винтовой лестничке на балкон к прессе и шепнул что-то приятелю-журналисту.

Тотчас среди пишущей и стрекочущей камерами братии пролетело: Порталы! Порталы с Землёй заработали! Изоляция с Коры тоже снята!

И вот тут-то…

Напугав единственную молоденькую даму-журналистку до визга, распахнулась дверь из портальной комнаты, и ввалился Тот, Которого Уже Не Ждали.

— Я вам всем покажу! — грозно завил он. — Завалить моего «Единорога»! Ублюдки! На кого замахнулись, Барлоговы веники, а?

И, ломанувшись через оцепеневшую толпу мастеров пера, перегнулся через перила и заорал: