Бульвар под ливнем (Музыканты)

А ведь скрипки действительно нет. Андрей ощутил это как-то очень ясно. Обычно в это время он занимался, играл. И это его регулярное время занятий наступило в первый раз с тех пор, как у него не стало скрипки. Никто никогда не поймет, что ты испытывал, когда у тебя в руках бывала скрипка! Ее легкость и тяжесть, опасность и бесконечность. Бесконечность ее возможностей пугала, потому и делала скрипку опасной и необходимой. Скрипка - это одинокая линия за горизонт, постоянный вековой путь. Андрею казалось, что он не пройдет лучшую часть этого пути, не сумеет. Не хватит сил. И он был экономным. Он боролся за себя. Кира Викторовна хотела от него уверенности, хотела развития, а он стремился прежде всего сохранить то, что уже добыл. Он хотел закрепиться. А чего такого особенного он добыл? Что сделал такого в музыке? Если честно, откровенно, без громких фраз? А может, и не было у него никогда настоящей музыки, ее понимания и ее исполнения?

Петр Петрович все еще стоял перед Андреем, и тянул его за пуговицу.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

- Тебя зовут Дедом? - спросила Павлика высокая стройная девочка. Она шла из полуподвала, очевидно, из школьной раздевалки.

- Меня, - сказал Павлик. Эту девочку он видел в школе впервые.

- Меня зовут Ритой.

Дед кивнул.

- А где найти Киру Викторовну?

- Ее нет. Ушла к одному нашему ученику.

- К Андрею Косареву?

- Да. (Откуда эта девочка знает об Андрее и о том, что его, Павлика, зовут Дедом?)

- Тогда поговорю с тобой.

- Поговори, - сказал Дед.

- Об Андрее Косареве. Что ты так на меня уставился?

- Ничего.

- Я была вчера на концерте. Понял?

- Понял.

- И я все знаю. А сейчас Андрей...

- Он застрелился, - сказал Дед.

- Кто?

- Андрей, - едва смог прошептать Дед.

- Вы все тут такие! - сказала Рита. - Музыканты! Иди сюда, а то всех перепугаешь.

Рита отвела Павлика в сторону, подальше от стола коменданта.

- Он сейчас у меня в школе, в моем классе, - сказала Рита.

- Кто?

- Андрей. Но он должен быть у вас. Ты понимаешь? Он должен к вам вернуться. Вы должны его вернуть. До чего ты непонятливый.

Это он, Павлик-то, непонятливый? Примчалась тут откуда-то. Красавица! Да Франсуаза в сто раз красивее!

- Но он никогда не вернется, если у него не будет скрипки. Ты меня слушаешь или нет?

- Какой скрипки? - опять оторопел Дед.

- Обыкновенной, на которых вы играете. У него теперь скрипки нет.

- А куда она делась?

- Застрелилась скрипка! - зло ответила Рита.

Дед и все остальные ребята ничего не знали о том, что Андрей скрипку сжег. Кира Викторовна и директор молчали об этом. Они совещались, где найти такую скрипку, которую бы взял Андрей. Что это должна быть за скрипка? Она должна будет нести в себе предельную ценность, но совсем не материальную, а какую-то психологическую.

Рита направилась обратно в раздевалку. Она была зла на себя и на этого Деда. Нет, не с тем человеком она начала такой важный разговор. Поторопилась.

Но Дед уже бежал за ней.

- Не уходи, - схватил он ее за руку. - Не хочешь со мной, подожди Киру Викторовну.

Лицо Павлика было несчастным. Он боялся, что эта девочка уйдет, а вместе с ней уйдет и что-то важное для судьбы Андрея, а значит, и для них всех.

- Хочешь, покажу нашу школу? - предложил Павлик, заметив, что Рита колеблется: уходить ей или остаться и обождать Киру Викторовну. - У нас композиторы свои есть, теоретики. Один рукописи Бетховена разбирает. Орган тебе покажу.

- Орган не хочу, - сказала Рита.

- А здесь кабинет звукозаписи, - сказал Дед. Он всячески стремился задержать Риту. - Нотная библиотека. Там партитуры и клавиры всех в мире симфоний.

- Прямо всех?

- Ну, много... сто или тысяча.

Мимо прошла группа ребят. Осмотрели Риту. В особенности один, с усиками. Чуть шею не отвертел.

- Духовенство, - сказал Дед.

- Что?

- На духовых инструментах играют.

Рита засмеялась. И Павлик засмеялся. Кажется, теперь Рита и Павлик понравились друг другу.

После сольфеджио Ладя пошел в органный класс: может быть, Чибис знает что-нибудь об Андрее? Так, интуиция подсказывала, что такое возможно. Случайные наблюдения над жизнью.

Андрея в школе нет, и никто не мог толком сказать, где он. Вчера в метро Ладька сделал все возможное, чтобы они с Андреем поняли наконец друг друга. Хотя бы в чем-то. Поначалу. И вообще, и так далее, содружество наций.

Ладька открыл дверь органного класса. Тишина. Никого. Вдруг где-то услышал Звук льющейся воды. Струйками вода льется. Ладька прислушался. Потом увидел, что сбоку от шпильтыша открыта дверца. Ладька подошел к дверце, заглянул, вошел в дверцу и начал подниматься по лестнице. И увидел Олю Гончарову. Она держала в руках лейку. Вода тихо шелестела в низенькой ванночке, и казалось, что в органе идет дождь.

Ладя сказал:

- Привет.

Оля вздрогнула от неожиданности, поставила лейку и поглядела вниз.

- Это я, Брагин, - сказал Ладя.

- Только ты осторожно, - попросила Оля.

Ладя поднялся к ней. Взглянул на длинный ряд труб. Они здесь были видны все целиком. Рычаги, переключатели, разноцветные провода.

- Машина, - сказал Ладя.

- Трубы трогать нельзя, собьешь настройку, - предупредила Чибис.