Бульвар рядом с улицей Гоголя

Люди с татуировками на лице окружили капсулу, с удивлением и опаской рассматривают Васю.

— Ну что, чурки нерусские, не ожидали? — рявкнул Вася, вылезая из капсулы.

Люди испуганно брызнули в сторону.

— Я вас тут сейчас всех порабощу, всех баб ваших оттрахаю и буду новым богом, суки неразумные, ясно?

В ответ в Васю полетело копье.

— Дебил, — сказал Вася и подумал: — Защита.

До ужина оставалось минут пятнадцать. Вася зашел в капсулу, улегся в кресло.

Вася Супов. Вася Супов. Ну почему Вася Супов, думал он. Завтра же напишут, что наконец-то человечество выяснило, одни ли мы во Вселенной. Исследована последняя планета последнего мира, и там, так же, как и везде, обнаружены люди. И Васина фотография. И написано — Вася Супов. Почему мама не назвала Юрием? Или Владимиром. Конечно, написано будет Василий. Но Юра — Юрий, а Василий Вася. Вася Супов. Человек, поставивший точку.

«Переход», — подумал Вася.

Свет резанул по глазам. Захотелось спать и закрутило ноги — привычные атрибуты перехода.

Когда свет стал совсем невыносим и заполнил всю капсулу, Вася закрыл глаза. На душе стало тоскливо, несмотря на то что результат этой экспедиции был заранее известен. Уже давно ни у кого не было такого вдохновения, как тогда, лет двадцать назад, когда был открыт способ нелинейного перемещения в пространстве. Вася еще помнит, как сидел на лекции и клевал носом. Профессор держал в руках лист бумаги и уныло бубнил под нос: «Смотрите, это точка А, это точка В. Если двигаться из точки А в точку В, будет потрачено время, а если лист бумаги сложить и совместить точку А с точкой В, то мы мгновенно окажемся в точке В. Это называется изгибанием нижестоящего пространства через вышестоящее. В нашем случае двухмерного пространства через трехмерное».

Когда через десять лет Василий Супов — выпускник летного училища — принимал участие в испытаниях перспективного самолета, работающего на новых физических принципах, он еще не знал, какая депрессия ждет его впереди. Он видел на приборной панели только одну кнопку, и к ней прилагалась полноценная инструкция — при визуальном наблюдении яркого света нажать кнопку — третье через четвертое.

Через пять лет, в том же самолете — четвертое через пятое. Потом пятое через шестое. Шестое через седьмое. А дальше экспедиции, и никаких самолетов. Только капсула, похожая на яйцо, смартфон и мысленные команды. Измерение за измерением. Вселенная за вселенной. Мир за миром в поисках разумных существ, отличных от людей, чтобы ответить наконец на вопрос — одни ли мы во Вселенной? Каково же было разочарование, когда оказалось, что не одни, если учитывать, что жизнь есть помимо Земли, и в то же время одни, потому что всевозможные измерения и миры населяют люди. Разный уровень развития. Кто-то до сих пор с бананами по пальмам, кто-то давно в оцифрованном виде, кто-то может жить в любом измерении, но везде люди. Только люди и никого кроме людей.

Свет начал меркнуть. Ноги крутило уже так, что Вася готов был выскочить из капсулы. «Орбита», — подумал Вася. Капсула зависла на орбите Земли. Шарик отсюда казался таким родным. Вася смотрел в иллюминатор, там проплывала Евразия. «Домой», — подумал Вася.

— Привет, — сказала Галя и поцеловала в щеку.

— Привет, — ответил Вася.

— Ну что там?

— То же самое.

— Курицу будешь?

— Буду.

Ночью Вася аккуратно выбрался из-под одеяла, на цыпочках, чтобы не разбудить Галю, пробрался на кухню. Огонь зажигалки ослепил на секунду. Вася выкурил две сигареты подряд. Достал из пачки третью. Он не услышал, как Галя зашла на кухню, и вздрогнул, когда она погладила его по голове.

— Чего не спишь? — спросила она.

— Ноги крутит, — ответил Вася.

— Только из-за ног не спишь?

— Мне так одиноко, Галь.

— Почему?

— Мы же совсем одни, понимаешь?

— Черт! Прости, курицу надо в холодильник убрать, прокиснет. Что ты говорил? — спросила Галя, убрав сковородку с курицей в холодильник.

— Ноги, говорю, крутит, — сказал Вася и уставился в окно на полную луну.

— Давай в пятое переедем, мне там хоть готовить не надо будет.

— Тебе не нравится здесь? — спросил Вася.

— Нравится, уютно, но у меня уже все подруги в пятое переехали, скоро Новый год, одни будем встречать?

— А почему нет? Мандарины, оливье, ну?

— Вась!

— Ладно, Галь.

— Спасибо.

— Давай ноги тебе кремом намажу, может, не будет крутить?

— Давай.

— А тебе только из-за последней экспедиции одиноко? — спросила Галя.

Вася посмотрел на Галю, словно увидел ее в первый раз, и сказал:

— Ну конечно, — и снова уставился на полную луну. Луна светила так, что казалось, светом выдавит окно.

Эмма

Машина дернулась, задрожала кузовом, словно от озноба, и замерла.

— Все, Артем, приехали. А я ведь три дня назад движок перебирал — вот что ему надо?

Степа поворачивает ключ в замке зажигания. Старенький уазик чихнул в последний раз, словно обидевшись на слова Степы, попытался было ожить, но получилось только сделать последний выдох черным дымом из выхлопной трубы перед окончательной смертью.

— Сколько до места? — спросил Обухов.

Степа достал навигатор, тыкнул в дисплей короткими толстыми пальцами:

— Показывает десять километров.