Бумага и огонь

Глен уселась поудобнее, отчего деревянная кровать заскрипела, и скрестила руки на груди. Сейчас она была не в униформе, на ней была простая белая рубашка и облегающие штаны, только ботинки были все те же, которые она, похоже, очень любила. «Если она потеряет свою должность, то потеряет все», – подумал Джесс.

– Знаешь, наши шансы на успех настолько ничтожны, что вся наша затея почти что бессмысленна, – сказала Глен. – Ты, я, Халила, Дарио, Вульф, Санти – если мы вообще можем рассчитывать на Санти, которому тоже придется выбирать, кому он верен, – против целой Библиотеки? Это просто немыслимо.

Она была права. Пусть Великая библиотека и погрязла в коррупции и лжи, ей все равно доверяли десятки тысяч хороших людей, а почитали ее миллиарды. Почитали они, однако, ту Библиотеку, какой она должна была быть. Не ту, какой являлась на самом деле. Почитали мечту, в которую был влюблен и сам Джесс: мечту о Библиотеке, являющейся сияющим светом знаний всего мира.

Однако свет ее на сегодняшний день отбрасывал слишком много тени.

– Уже поздно, – произнесла Глен, отчего Джесс вздрогнул, позабыв о своих размышлениях, а потом моргнул и вспомнил, что по-прежнему находится в прохладной комнате этим вечером. Скоро будет ужин. – Ты поговоришь с Дарио? Насчет Черных архивов?

– Поговорю. – Джесс вздохнул, поднимаясь на ноги. У него снова болело все тело, и все старые синяки и ссадины напоминали о себе. – Ты пойдешь в обеденный зал?

Глен мимолетно улыбнулась. Улыбалась она очень редко, и в этот момент стала почти что похожа на человека. Привлекательного.

– Ты что, предлагаешь меня проводить, как какую-то девчонку, за которой ухаживаешь? Джесс. Не трать своего времени. Я для тебя недоступна.

– Какая жалость, – отшутился он в ответ. – Давай быть посерьезнее. Ты знаешь, у меня есть…

– Морган, – закончила за него фразу она, когда Джесс умолк. – Да. Ты и правда любишь недоступных. Теперь она точно принцесса, заключенная в башне. От этого тебе хочется заполучить ее лишь еще сильнее, не так ли? Думаю, ты прочел слишком много сказок о рыцарях, Джесс.

Ее слова заставили его замолчать и обдумать эту мысль, в первое мгновение им овладел гнев, однако потом по телу пробежал холодок, словно он наконец-то кое-что осознал. Неужели именно поэтому Морган ему так нравится? Потому что он видел в этом вызов? Джесс не мог не признать, что отчасти это могло быть правдой. Чертова Глен и ее внимательность. Он видит в сложившейся ситуации испытание и чувствует себя виноватым.

– Я говорю все это не потому, что ревную, – продолжила Глен, по-прежнему спокойно улыбаясь, отчего Джессу хотелось злиться лишь больше. – Но ты и я? Нет. Хорошо?

– Да.

– Отлично. С этим мы разобрались.

Как это похоже на Глен, она всегда предпочитает все обсудить и разобраться в любой неопределенности, неважно, каким неловким может выйти в итоге разговор. Ее хладнокровность в подобных вопросах просто поражала, однако и правда становилось легче.

– Напомни мне, чтобы я никогда больше не вел себя вежливо рядом с тобой, – сказал Джесс, и Глен рассмеялась, расслабившись, и по-товарищески положила руку ему на плечо.

– Обязательно напомню.

Дни шли, и остальные отряды сдали все финальные испытания и тесты. Новобранцев распустили или же назначили на другие должности, и их крыло в военной части опустело, а затем наполнилось новыми солдатами, готовыми служить в элитных библиотечных войсках и выглядевшими воодушевленными и полными надежд.

Однако никто не сообщал отряду Глен об их собственном будущем. Это беспокоило Джесса, и он попытался выяснить, что к чему, и – очень осторожно – расспросить других солдат. Нашлось несколько членов отряда, чья судьба достаточно долго оставалась под вопросом, и почти всех их в конце концов отправили домой. Время, решил Джесс, тянут те, кто решает их судьбу в высших чинах.

Быть может, капитан Санти боролся за их будущее прямо сейчас. И проигрывал.

Тем не менее Джесс одновременно был рад свободе, потому что он проводил свои дни за поисками сомнительной информации, читая свой кодекс, а ночами общался с Красным Ибрагимом и Анитой, изучая редкие книги, которые хоть как-нибудь могли им намекнуть на то, что происходит с врагами архивариуса. То, что Джессу все-таки удалось выяснить, не выглядело обнадеживающим: почти все, кого обвиняли в ереси, согласно источникам, были казнены, хотя казни в настоящее время проходили за закрытыми дверями и из них не делали грандиозное представление, как когда-то в прошлом. Александрийская тюрьма, которая существовала в жестокие времена истории основания Великой библиотеки, давно снесена. Быть может, в подвалах серапеума и найдется несколько темниц, однако поиски Халилы привели лишь к тому, что она отыскала списки дежурств охраны, а сверив их со списками обязанностей, она вскоре сумеет составить план поручений, которые получал каждый стражник, приписанный к самому архивариусу. Тогда можно будет вычислить тех, кто остался без поручений, и тогда уже можно предположить, что оставшиеся-то как раз и охраняют тайную тюрьму.