Бумага и огонь

Знаю, как это прозвучит, но Джесс – мой брат, и я, мы никогда не сочетались. Мы как будто бы соревнуемся за право дышать одним и тем же воздухом даже после того, как выбрались из чрева матери, и он всегда занимает чуть больше места, всегда чуть сильнее, чуть старше. Я всегда бегу за ним следом, всегда остаюсь в тени, и клянусь богом, порой я ненавижу его просто за то, что он существует. Как будто он что-то у меня украл.

И как это может оправдать меня за то, как я поступаю с Нексой? Не знаю. Может, именно потому, что Джесс всегда должен оставаться героем, я должен быть злодеем. Тьмой в противовес его свету. А может, я просто хочу хоть раз в своей жизни попытаться доказать, что в чем-то могу быть лучше, чем он, пусть даже это что-то и будет жестокостью. У меня на языке оседает привкус крови, а в желудке вкус пепла каждый раз, когда я думаю о том, что может произойти – нет, обязательно произойдет – с Нексой, если все это удастся провернуть. Она является лишь ключом от замка, ничем больше. Именно это я продолжаю говорить самому себе. Она даст мне доступ к самому архивариусу – разве это не важнее всего? Невзирая на цену? Одним ударом. Я смогу затмить брата, заслужить бессмертное уважение отца и стать легендой в нашем мире черного рынка. Люди будут меня бояться и уважать.

Разумеется, это именно то, о чем я всегда мечтал.

И все же я не могу сегодня уснуть и пишу все это, потому что соврал Джессу и он мне поверил. Я сказал ему, что ничего не испытываю к Нексе, и клянусь Господом Богом, это была самая большая ложь в моей жизни. Она не просто ключ, не просто инструмент, не просто очередная девчонка, которую я могу оттолкнуть. Она… не знаю. Все.

Никогда не планировал влюбляться ни в одну девушку, а уж тем более в хорошую, честную девушку, работающую в Библиотеке, которая доверяет мне и верит, что я не причиню ей вреда. На протяжении нескольких месяцев я продолжаю убеждать себя в том, что я не трачу время, а зарабатываю ее расположение и доверие, пока не придет время использовать ее, как мне будет угодно, однако сегодня, взглянув в глаза своего близнеца, я осознал, что единственный, кому я на самом деле лгу, – я сам.

Я не смогу это сделать. Не смогу причинить Нексе боль. Люблю ее слишком сильно, чтобы поступать с ней так, а теперь, когда я в этом признался и осознал, как много ошибок совершил в Александрии, я должен вернуться домой и умолять отца меня простить. Я должен бросить Нексу и никогда не возвращаться к ней, потому что причиню ей еще больше вреда, если останусь.

Джесс виноват в том, что я наконец-то все это осознал.

Что ж, я ведь должен обвинить кого-то. Не могу же винить самого себя, верно?