Бумага и огонь

Профессор Пракеш была мертва. Джесс перечитал новость дважды, медленно вчитываясь в каждое написанное чернилами слово. Она шла в сторону маяка поздно вечером и, очевидно, не заметила приближающуюся карету, когда вышла на проезжую часть. Джесс понял, что она и правда могла не услышать транспортное средство, так как была глухой. «Однако она ходила по этому городу всю свою жизнь, – подумал Джесс. – У нее должен был давно развиться инстинкт, предупреждающий ее постоянно оглядываться по сторонам». Джесса внезапно охватило чувство вины, а еще сильный гнев. Это была вовсе не случайная уличная авария; профессор Пракеш начала задавать вопросы, желая им помочь.

Джесс взял газету и отправился в комнату Глен, однако ее на месте не оказалось. Также он не нашел подругу ни в общем зале, ни в спортивном, ни в серапеуме, ни в тире. Джесс отправил Глен сообщение через кодекс, но она ничего не ответила.

Поэтому он поспешил в маяк.

Свет в офисе профессора Пракеш горел, поэтому Джесс нажал на кнопку, которая должна была дать знать находящимся внутри, что пришел гость, однако никто не открыл. Джесс постучал. Все равно никто не ответил. Когда же Джесс подергал дверную ручку, то обнаружил, что та вовсе не заперта, поэтому он медленно вошел внутрь. Кабинет профессора Пракеш выглядел точно как раньше: приятная смесь хаоса и порядка. Ее написанные от руки заметки все еще красовались на меловых досках, окружающих помещение.

Джесс направился налево, в кабинет Дарио.

Дарио сидел за письменным столом. На столе перед ним стоял бокал, наполненный темной красной жидкостью, а рядом бутылка. Он поднял глаза, когда в дверном проеме появился Джесс, поднял бокал, а затем выпил половину содержимого одним залпом.

– Садись, – сказал Дарио. – Присоединяйся. – Он вытащил второй бокал из ящика в столе и дрожащей рукой наполнил его до краев. Джесс взял бокал и понюхал. Это оказалось вовсе не вино. Пахло травяным и фруктовым ароматом.

– Это парачан[20], – сказал Дарио, – из Испании. Подарок от отца.

– Что это?

– Алкоголь, – ответил Дарио. – Да ладно тебе, мы пьем за мою бесконечную глупость. Где Глен? Как она могла упустить шанс ткнуть меня носом в мою неудачу?

Джесс ничего не ответил. Он попробовал напиток. Тот оказался крепким, но вкусным, с обманчивым фруктовым привкусом. Дарио успел поплакать, это было явственно видно по его красным, распухшим глазам. А еще он злился. На полу валялись документы, которые Дарио, очевидно, смахнул со стола, чтобы освободить место для напитка.

– Я совершил ошибку, – произнес Дарио. – Скажи уже это.

– Ты воспользовался возможностью, – ответил Джесс. – Мы все воспользовались возможностью. Мне жаль, что все так вышло. Она была…

– Она была гениальной. Гениальной. – Голос Дарио сорвался, и слезы снова выступили у него на глазах. Он попытался смахнуть их, моргнув, однако те потекли по щекам, и Дарио рассерженно вытер их рукавом. – Я ей нравился. Она мне доверяла. И из-за меня она умерла.

– Может быть, это и правда был несчастный случай, – сказал Джесс, однако даже сам не поверил своим словам.

Дарио захлебнул остатки напитка и снова наполнил бокал.

– Заткнись и пей.

Потребовалось время, однако Джесс выпил все, что ему налили, и еще до того, как допил только половину, уже почувствовал эффект. Дарио выпил в два раза больше при нем и, скорее всего, еще больше до этого. Он попытался налить Джессу еще, однако Джесс быстро отодвинул свой бокал.

– Хватит, – сказал Джесс и потянулся за пробкой, чтобы заткнуть бутылку. – И тебе хватит, поверь мне.

– Это был вовсе не несчастный случай, – выпалил Дарио и захлебнул оставшееся в его бокале. – Она ни разу в жизни не выходила навстречу карете. Ее убили – убили из-за того, что я ей сказал. Ее смерть на моей совести, и не пытайся даже убедить меня в обратном.

Джесс и не стал пытаться. На пару секунд между ними повисла тишина, а потом Джесс произнес:

– Мы все понимали, что рискуем жизнями. Своими жизнями, жизнями наших друзей, а может, и своих родных. Идти против архивариуса – все равно что участвовать в кровавом спорте.

– Он убил профессора, – сказал Дарио. Почти что прошептал, его голос дрожал и чуть было опять не сорвался. – Me cago en todos los santos[21], он убил одного из лучших из нас, и ради чего? Чтобы защитить свои грязные тайны? Нет. Халила права. Это пора остановить.

– Я никогда не говорила, что готова сдаться, – раздался голос Халилы из-за спины Джесса у распахнутой двери. – И никогда не сдамся. Дарио, мне очень жаль. – Заботливая грусть в ее голосе заставила Джесса затаить дыхание, он повернул голове, увидев, как Халила прошла мимо него, обогнула стол и вытянула руки. Дарио ринулся в ее объятия, опустил голову Халиле на плечо и тихо, отчаянно всхлипнул. Это продолжалось всего мгновение, затем он пробубнил извинения и быстро отстранился.

Халила его поцеловала. Поцелуй получился нежным и милым, и Джесс невольно отвернулся, чтобы не мешать им. Затем Халила отошла и вздохнула, когда Дарио снова опустился на стул.