Бумага и огонь

Профессор Вульф растерянно уставился на Джесса на долгое мгновение, а затем медленно покачал головой.

– Я не могу вспомнить ничего, – признался он, – что могло бы помочь. Что бы со мной ни сделали, вышло очень эффективно.

– Забудь об этом, Джесс, – сказал Санти. – Мне жаль, но все уже зашло слишком далеко. Я должен сейчас позаботиться о безопасности Кристофера.

– Мы нигде не в безопасности, вы же сами сказали!

– Я сказал тебе забыть об этом. Это тебе не какое-то там приключение, это кровавая война. Мне платят за то, чтобы я разрабатывал тактики, и я могу сказать тебе сейчас одно: у нас нет шансов на победу. У нас нет ни численного преимущества, ни оружия, ни необходимых знаний. Мы проиграем еще до того, как вступим в сражение, и да, я позабочусь о том, кого люблю, пренебрегая всеми остальными, и черт бы вас всех побрал, если мне и правда придется так поступить!

Профессор Вульф, кажется, не слушал их разговора, пока продолжал прохаживаться по комнате, а потом внезапно произнес:

– Брайтвелл, ты можешь найти гипнотизера, который знает свое дело и которому можно доверять?

Гипнотизера было найти не так уж просто в Александрии, однако несколько таких человек имелось, и можно было найти и тех, кто вел дела по большей части в тени, а не на всеобщее обозрение. Развлекатели – те, кто мог заставить добровольца станцевать танец утят или помахать воображаемыми крыльями, – обладали разрешением на работу от Библиотеки. Однако можно было встретить и других, чья мотивация в большей степени основывалась на заработке больших денег.

– Думаю, да, – сказал Джесс.

– Нет, – снова отрезал Санти. – Ни за что я вам не позволю провернуть подобное.

Вульф ответил все таким же непринужденным тоном:

– Не обращай на него внимания. Разумеется, он не хочет, чтобы я что-либо вспоминал. Думает, что я разобьюсь, как хрустальная ваза, если вспомню.

– Не разобьетесь? – уточнил Джесс.

– Разобьется! – воскликнул Санти сдавленным голосом, пытаясь казаться спокойным. – Он сам себя уничтожит. Да и ты находишься под прицелом, Джесс. Не забывай об этом.

Джесс пожал плечами.

– Я вырос, бегая от полицейских, – сказал он. – Ничего в моей жизни по большому счету не изменилось.

– Наемники архивариуса не следуют законам лондонских полицейских или же моих собственных солдат. Тебе действительно следует бояться. Архивариус убивал куда более способных бегунов, чем ты.

– Хватит, Ник. Джесс прав. – Вульф перестал прохаживаться по комнате и посмотрел на Санти. Мужчины долго смотрели друг на друга, однако Вульф не отводил глаз, он выглядел спокойным, уверенным и собранным. Вульф больше не напоминал Джессу того хрупкого, дрожащего человека, которого он видел в оковах после нападения на их отряд. Однако не выглядел он и как целеустремленный, злой человек, взявший на себя роль учителя Джесса во время их подготовки к службе в Библиотеке. У Вульфа было много секретов, спрятанных слишком глубоко, чтобы Джесс мог чувствовать себя спокойно рядом с ним. «Как иронично, – шепнул Джессу внутренний голос, – учитывая, сколько секретов ты сам от него хранишь. Хранишь вообще ото всех».

Они были очень похожи друг на друга, осознал вдруг Джесс: оба никому не доверяли, оба часто скрывали свои истинные эмоции от всех вокруг. У обоих на душе были шрамы, которые они никому не хотели показывать. Разница заключалась лишь в том, что у Вульфа был Никколо Санти. Их жизни тесно переплелись за проведенные вместе годы, и потребовался бы очень острый меч, чтобы их жизни разделить.

Джесс завидовал подобной любви. Когда-то, быть может, он тоже рассчитывал на подобные чувства.

Однако ее рядом с ним больше не было.

– Не делай этого, – сказал Санти. – Я умоляю тебя, Крис, не надо. Ты себя погубишь.

– Уж лучше я погублю себя ради великой цели, чем позволю Библиотеке просто вычеркнуть меня из истории. Архивариус уже уничтожил все мои труды. Мы оба знаем, что он мне не позволит оставаться долго в живых. И раз уж мне суждено умереть, по крайней мере, я могу попытаться изменить судьбу Томаса Шрайбера до того, как погибну. – Он взял Санти за руку. – Я с радостью готов вспомнить каждый удар, каждый порез и каждый ожог, если это поможет нам освободить парня. Пожалуйста, не стой у меня на пути.

Санти на мгновение опустил голову, а затем сделал шаг вперед и прижался лбом ко лбу Вульфа.

– Ты настоящий глупец, – сказал он, а потом поцеловал Вульфа медленно и нежно. – Но не проси меня наблюдать, как ты ломаешь себя на части.

Сказав это, Санти отпустил Вульфа, ушел в спальню и закрыл за собой дверь.

Вульф произнес:

– Не могу винить его за это. Он помнит, каким я был, когда только вернулся. Однако теперь я сильнее. Справлюсь.

– Сэр… – Остальные слова застряли у Джесса в глотке, и он не мог ничего больше произнести долгие несколько секунд. – Спасибо вам.