Читаем Бумажная Деревня (СИ) полностью

Даже имя он получил случайно. Если Харуки родители ждали и назвали в честь забытого историей соратника дедушки, то Рю получился случайно и даже имя получил в последний момент.

- Раз есть Мураками Харуки, то должен быть и Мураками Рю,- пояснил Сайто,- Их, говорят, весь мир знает.

Сайто любил подобные шутки. А когда в 1998 впервые издали "Охоту на овец" в переводе Коваленина, он сфотографировал детей с паспортами и послал результат переводчику. А Смоленскому, который переводил "Слушай песню ветра", он послал почти такую же, только братья Мураками стоят на ней в другом порядке.

Но не надо думать, что Кацуко, при всех своих римских добродетелях, совсем холодная женщина. Ей иногда нравится всякое искусство, особенно если оно правдоподобно-дурацкое. Вроде той немыслимой индийской экранизации "Соборян" Лескова, где действие перенесено в храм Вишну под Бангалором, все персонажи, как водится, поют и танцуют, а буйный брахман Рамачандран (урождённый диакон Ахилла) постоянно ввязывается в драки и лихо лупит ногой с разворота. Чудики Лескова удивительно органично смотрелись в традиционном индийском обществе. А чего стоит финальная битва с ракшасом на кладбище!..

Семья выходит в невероятное утро. Осенний воздух - прозрачен и холоден, как хрусталь. Стандартный ряд блочных домов по проспекту Сунь Ятсена сделались мраморно-белыми, а их тени ложатся друг на друга так, что получилсь вертикальные полосы: белая-чёрная-белая-чёрная и опять белая. Кёко замечает её первой и толкает супруга в бок. Тот поднимает глаза, хочет предупредить детей.

Но они тоже заметили эту удивительную красоту. Короткую, как вспышка молнии или всплеск лягушки в пруду.

6. В логове коммунистов



Дедушка Эйтаро живёт в обшарпанном блочном доме, который похож на кирпич с полукруглой пристройкой почтового отделения. Этот кирпич воткнули прямо посреди тёмно-деревянных зарослей частного сектора. Рядом, под косогором, болото, где всё лето напролёт воркочут лягушки.

По задумке советской власти, дедушке, как международному социалисту, полагалось жить на Суньятсеновской, а эту квартиру отхватил Сайто, когда на заре хозрасчёта помогал заводу выводить активы в недвижимость. Но старый Эйтаро, подобно епископу Мириэлю из известного романа Гюго, не желал себе ненужной роскоши и сам переехал жить в Китайский Посёлок, а сына с супругой поселил в центре.

Именно отсюда, с МОПРа в Китайском посёлке, старый Эйтаро Мураками руководил дальненским отделом КПРФ. Он был живым воплощением умеренности, верности партийным идеалам и прочей дружбы народов. Сохранилась фотография, где он стоит на каком-то пленуме рядом с Фёдором Летовым.

Дом был отлит из бетона беспощадными роботами. Квадратные бетонные плиты стен, квадратный козырёк подъезда, никаких украшений. Вместо окон на лестничной клетке - балконичики с декоративными решётками, но эти решётки тоже бетонные... Поэтому в подъезде всегда сыро и темно, как в бункере.

Дедушкина квартира полнится партийной атрибутикой. А на кухне - круглая фотография с видом летнего Пруда Синобадзу. Она совсем небольшая, но такая яркая, резкая и удачная, что просто дух захватывает. Ты словно видишь сквозь щёлочку большой неожиданный мир.

За окном - школа с проломленной стеклянной теплицей, белая батарея хлебзавода и печальные просторы осеннего частного сектора. Стихи здесь пишут в школьной тетрадке, играют во дворе, а не за компьютером, из всех искусств предпочитают "Кино", а голосуют за коммунистов.

Но спрос на красное был тогда и в центре города. Когда прошёл первый постсоветский восторг и началась долгая, промозглая неустроенность, первомайские демонстрации снова стали большими и бурными. Рю приходил обязательно и шёл во главе колонны, размахивая красным знаменем. Даже в газете была фотография!

- Ты пишешь о тогдашних коммунистах, как будто это была игра,- сказал мне как-то Вилк-Берестейский.

- А что делать,- ответил я,- если это и правда была игра?!

Эйтаро пьёт чай и возмущается новым губернатором.

- Папа, ну не воспринимай это близко к сердцу,- усмехается Сайто,- Губернатор из манчжуров - это же настоящий интернационализм!

- Это реклама,- отвечал Эйтаро,- Пожалуйста, не путай. Одно дело - Наполеон, пусть даже торт Наполеон. Другое дело - торт из дешёвого крема, покрытый желатином со вкусом лимона. Интернационализм я видел. А это - реклама.

Старый Эйтаро Мураками родился в Фукусиме и был из коммунистов послевоенного поколения, когда из тюрем повыпускали вообще всех политических. Но праздник послевоенной левизны продлился недолго. В 1949 его хотели привлечь по известному делу Мацукава. Кто на самом деле устроил крушение, дедушка не знал - как не знали, судя по последним заявлениям, и официальные японские власти. Но виноватыми назначили коммунистов. Что вполне логично: ведь американские войска и так стояли в стране, а масонов и зловещих тоталитарных сект в тогдашней Японии ещё не боялись.

Перейти на страницу:

Похожие книги