Бумажная девушка

– Переложить ответственность за свои ошибки на другого – это слишком легко.

– Хотите, чтобы мы от него оторвались?

– Прекратите нести чушь и прижмитесь к обочине.

Билли включила сигнал поворота и неохотно послушалась, тогда как я продолжал ее отчитывать:

– Мы в полном дерьме: у вас нет прав, вы за рулем краденой машины и только что настолько превысили скорость, что в истории округа Сан-Диего о таком даже не слыхали.

– Да, согласна! Мне надоели ваши нравоучения! Ничего удивительного в том, что ваша подружка от вас сбежала!

Я агрессивно посмотрел на нее:

– Но… я не могу подобрать слова для вас! Вы одна… это десять казней египетских!

Я не стал слушать ее ответ, слишком занятый тем, что обдумывал последствия нашей встречи с полицией. Офицер из офиса шерифа потребует оставить «Бугатти», вызовет подкрепление, отвезет нас в участок и предупредит Мило, что автомобиль найден. Потом ситуация ухудшится, когда он выяснит, что у Билли нет ни удостоверения личности, ни водительских прав. Что уж тут говорить о моем статусе знаменитости, отпущенной под залог, который только усугубит ситуацию.

Патрульная машина остановилась в нескольких метрах позади нас. Билли выключила двигатель и ерзала на сиденье, как ребенок.

– Не выпендривайтесь. Сидите спокойно и положите руки на руль.

Она простодушно расстегнула еще одну пуговицу на топе, чтобы больше обнажить грудь, что совершенно вывело меня из себя:

– Вы что, думаете этим его умаслить? Вы не отдаете отчета в своих действиях! Вы только что феноменально превысили скорость: сто семьдесят километров в час при ограничении в девяносто километров в час. Вы немедленно предстанете перед судом и отправитесь в тюрьму на несколько недель!

Билли мгновенно побледнела и повернулась назад, с тревогой ожидая продолжения.

Как будто ему было мало вращающегося фонаря и яркого дневного света, офицер полиции направил на нас мощный фонарь.

– Во что он играет? – спросила встревоженная Билли.

– Он ввел наш номерной знак в свою базу данных и ждет результат.

– В Мексику мы попадем не скоро, так?

– Это наверняка.

Я выждал несколько секунд и вогнал гвоздь:

– И вы как никогда далеки от новой встречи с вашим Джеком.

Ответом мне была мертвая тишина, которая длилась добрую минуту, пока коп не соизволил выйти из своей машины.

В зеркале заднего вида я видел, как он приближается к нам словно спокойный хищник, наметивший верную жертву, и я почувствовал, как по телу разлилась желчь.

Вот и конец приключению…

В животе у меня образовалась пустота. Пустота внезапная и пожирающая, как будто чего-то не хватало. В общем-то, нормальная реакция: разве я не прожил самый странный и самый безумный день в моей жизни? Меньше чем за двадцать четыре часа я потерял все мое состояние. Самая вредная из моих героинь появилась абсолютно голая в моей гостиной. Я выбросился в окно, чтобы не оказаться в психиатрической больнице, пролетел три этажа и приземлился на крыше «Доджа». Продал, гордый собой, за тысячу долларов часы, стоившие сорок тысяч, и подписал странный контракт на бумажной скатерти в ресторане, получив перед этим оплеуху, едва не свернувшую мне шею.

Но мне стало лучше. Я снова чувствовал себя живым и приободрившимся.

Я смотрел на Билли так, словно нам предстояло расстаться и никогда больше не иметь возможности поговорить с глазу на глаз. Как будто очарование должно было исчезнуть. И я впервые увидел сожаление и отчаяние в ее глазах.

– Простите меня за пощечину, – извинилась Билли. – Я перегнула палку.

– Гм…

– Да и с часами я была не права. Вы не могли знать их цену.

– ОК, извинения приняты.

– И про Аврору мне не следовало говорить…

– Все, хватит! Не переусердствуйте!

Полицейский медленно обошел вокруг нашего автомобиля, потом внимательно проверил номерной знак, явно растягивая удовольствие.

– Во всяком случае, мы сделали все это не напрасно! – сказал я, думая вслух.

Я начинал предчувствовать, что персонажи романа не созданы для реальной жизни. Я знал Билли, ее недостатки и тревоги, ее простодушие и уязвимость. В каком-то смысле я чувствовал себя в ответе за то, что с ней происходило, и не хотел, чтобы тюрьма сделала ее еще хуже. Она встретилась со мной взглядом, и я увидел, что она обрела надежду. Мы снова были в одной лодке. Мы снова были вместе.

Офицер постучал в стекло, требуя его опустить.

Билли послушно выполнила приказ.

Это был тип из разряда «ковбоев»: мужественный парень а-ля Джеф Бриджес, лицо загорелое, очки-«авиаторы», торс с пряжечками, среди которых терялась тяжелая позолоченная цепь.

Довольный тем, что он поймал в свои сети молодую и красивую женщину, офицер высокомерно проигнорировал меня:

– Мисс!

– Господин офицер!

– Вы знаете, с какой скоростью вы ехали?

– Кое-какие догадки на этот счет у меня есть: добрые сто семьдесят, я угадала?

– У вас была особая причина, чтобы ехать с такой скоростью?

– Я очень торопилась.

– Отличная у вас зверюга.

– Да, не то что ваша куча дерьма, – сказала Билли, указывая на полицейскую машину. – Едва ли она разгонится больше чем до ста двадцати или ста тридцати.