Бумажная оса

На маленьком столике рядом с тобой стояла термокружка. Я хотела было попросить сделать глоток ее содержимого, просто чтобы заставить тебя понервничать. Я знала, что ты употребляла алкоголь. В ящике, который я принесла домой в последний раз, не хватало нескольких бутылок вина. Но я была здесь не для того, чтобы проводить разоблачения.

Прошло достаточно времени, и я решилась нарушить тишину:

– У меня кое-что есть для тебя.

Приподнявшись, ты взяла пакет.

– Что это?

– Небольшой памятный подарок от меня.

Сдвинув солнцезащитные очки на лоб, ты разорвала оберточную бумагу, сделанную из фольги, которую я взяла на твоей кухне.

– Боже мой, это так здорово! – пробежав пальцем по фотоколлажу, ты засмеялась. Там были фотографии, на которых мы одеты как котята, с нарисованными усами и в ободках с кошачьими ушками. Были фотографии каждой из нас, зависшей в воздухе во время прыжка в твой бассейн. – Только посмотри на это! Не могу поверить, что мы были такими, – умилялась ты.

– Тут еще конверт с открыткой. Но тебе не обязательно открывать его сейчас.

Вскрыв конверт, ты вытащила открытку в стиле барокко, на которой золотым курсивом было написано «В честь твоей помолвки»; вначале шрифт показался мне весьма изящным, но теперь он выглядел каким-то старомодным. Я наблюдала, как твои глаза сканируют написанные строфы, стихотворение Эмили Бронте:

Любовь – она, как куст шиповника когтистый,
А дружба – та, как падуб остролистный.
Цветки у падуба невзрачны, а у шиповника – шикарны.
Но все же чьи соцветья более постоянны?

Шиповника цветенье по весне так сладко,

И летом аромат его всем так приятен.
Но вот когда опять придет зима,
Кто назовет колючий куст красой тогда?

Отбрось с небрежностью шиповника браваду,

Укрась себя ты остролиста глянцем вновь.
Когда придет декабрь, нахмурив твою бровь,
Он все ж тебе оставит яркой зелени усладу[36].

С трудом определившись с уместной степенью нежности в конце, я остановилась на подписи: «Твоя подруга навеки, Эбби». Ты закрыла открытку, еще раз посмотрев на акварельные розы на лицевой стороне.

– Это так мило. Спасибо, – тональность твоего голоса понизилась, он прозвучал приглушенно. Покрутив открытку и коллаж еще пару секунд, ты опустила их на пол вымощенного камнем патио и надвинула солнцезащитные очки на глаза.

Из всех моментов, когда ты меня ранила, я чаще всего вспоминаю об этом. Почему-то именно он причиняет наибольшую боль. Откровенно говоря, я питала надежду, что слова Бронте, как заклинание, смогут наконец вывести тебя из транса, и, очнувшись, ты взглянешь на меня с признательностью, возьмешь за руку и снова станешь прежней Элизой. Это была моя последняя надежда спасти тебя, вернуть нас обеих в цветущий сад нашего детства. Но когда ты опустила мой подарок на землю и снова надела солнцезащитные очки, ко мне пришло осознание, что тебя больше нет. Я поняла, что никогда впредь ты не будешь полностью моей, и мы навсегда останемся на параллельных дорожках, больше не пересекаясь, как бы я ни крутилась и куда бы ни сворачивала. Мои размышления были прерваны новостью из реальности.

– Кстати, я так и не рассказала тебе о том, как Раф сделал мне предложение, – тихо шепнула ты, сделав глоток напитка из термокружки.

– Нет, не рассказала, – подтвердила я.

– Значит, так, – вздохнула ты, устраиваясь в кресле поудобнее. – Он решил сделать мне сюрприз. Наверное, тебя в тот день не было дома. Я лежала в ванне, любуясь скатами. Как обычно, войдя без стука, он в одежде присел на сиденье унитаза. И, выдержав небольшую паузу, вдруг произнес речь о том, что не может жить без меня и все остальное, я тебе уже рассказывала. Затем он вытащил из кармана кольцо и протянул его мне, – ты замолчала и продолжила через какое-то время: – Я обдумала все гораздо позже. Вначале это кольцо, сверкающее своими невероятными камнями, отвлекло меня, и я так обрадовалась, что Раф вернулся. Я посмотрела на него, он стоял передо мной такой красивый. Думаю, еще все эти гормоны, связанные с беременностью, захлестнули меня, и я была немного не в себе. Он спросил: «Это значит “да”?» Мокрая, я вылезла из ванны и поцеловала его. Я обдумала это всерьез гораздо позднее. Потребовалось время, чтобы это состояние подъема прошло и я осознала, что он только что сделал мне предложение, сидя на крышке унитаза в ванной.

Под солнцезащитными очками не было понятно, открыты твои глаза или нет. Ты закрыла рукой лицо, обнажая бледную кожу подмышки.