Бумажная оса

– В любом случае скоро состоится свадьба. Наверное, всего через несколько недель. Раф хочет устроить мини-свадьбу, только близкие. Как он говорит, intimo.

– Насколько близкие?

Ты повернулась ко мне, и я увидела свое искаженное отражение в твоих очках.

– В узком кругу семьи. Свадьба будет в Буэнос-Айресе в конце августа, в церкви, в которую он ходил в детстве, она действительно крошечная. Это и хорошо, потому что в это время там еще зима и не так жарко.

Сняв очки, ты еще какое-то время смотрела на меня.

– Слушай, – сказала наконец ты. – Разумеется, ты приглашена. Я не знаю пока ничего толком о самой церемонии, но ты едешь в Аргентину.

– Все нормально. Мне не обязательно там быть, – пыталась возразить я.

– Нет, ты едешь, – вернув очки на глаза, ты снова повернулась лицом к солнцу.

Несколько минут мы сидели в тишине, слышалось лишь щебетание птиц, словно сплетничающих о чем-то. Опустив веки, я представила Мичиган, твой бассейн на заднем дворе. Я вспомнила твою маму, как она гордилась красивыми вещицами, например расписанным вручную подносом с павлиньими перьями, который она ставила на столик у бассейна. Я вспомнила, как она просила меня убедиться, что ты нанесла солнцезащитный крем. У тебя была такая светлая кожа; ты бы моментально сгорела на солнце.

– На самом деле это подходящее время для свадьбы, – продолжила ты. – Съемки закончатся через две недели, а после медового месяца Раф переедет ко мне.

Повисла затяжная пауза.

Было слышно лишь наше дыхание. Я не обронила ни слова.

– Это и так очевидно, я знаю, но решила все-таки объявить тебе официально.

Ты как бы между прочим нанесла мне удар кастетом. Не знаю, как я нашла в себе силы опереться на локоть и посмотреть на тебя. При этом жировые складки на моем животе завернулись внутрь, свисая через саронг. Ты оставалась неподвижно лежать на шезлонге. Фотоколлаж с разорванной фольгой по-прежнему валялся на земле, куда ты его и положила. Солнечный свет отражался в воде бассейна сверкающими разноцветными бликами. Внезапно мне открылось видение. Ризома. Парадная лестница, ведущая на второй этаж, ковер с плотным переплетающимся узором. И ты, шагая по ковру, поднимаешься по лестнице.

– Естественно, мне понадобится твоя помощь в организации свадьбы.

– Intimo, – как бы повторила я твои слова.

– Все верно.

Ты отвернулась от меня, и в линзах твоих очков вновь возникло отражение неба. Твой обнаженный живот с каждым вдохом поднимался и опускался. Ты не нанесла солнцезащитный крем и уже начинала сгорать.

Не испытывая ни малейших угрызений совести за то, что я не разобралась со стиркой в этот вторник, я отправилась с Полом в приют для детей. Я больше не чувствовала себя в каком-то особом долгу перед тобой. Ты могла и сама постирать.

Я представляла себе приют мрачной тюрьмой, но на деле это было желтое здание с испанской черепичной крышей и двором с клумбами. Мы ожидали в конференц-зале, прохладном и пустом, не считая вазы с герберами на столе. В комнату вошла женщина, а за ней плелась девочка. На фоне ее широкого лица ее ротик казался миниатюрным. Девочка шла, не поднимая взгляд.

– Это Иоланда, – представила нам ее женщина степенно, громким голосом, коснувшись плеча девочки. – Она согласилась поговорить с вами. Вы можете задавать вопросы, а я буду переводить.

У Иоланды были длинные темные волосы с пробором, розовая рубашка без рукавов с оборками на плечах, на одном из которых виднелся рубец, похожий на след от прививки. Я не могла точно вспомнить ее возраст из рассказа Пола, и его было сложно определить – Иоланда казалась одновременно и ребенком, и такой взрослой. Но я знала, что это именно та девочка, которая была изнасилована. Она сидела неподвижно, не отрывая глаз от вазы с герберами.

Я поняла, что нужно задавать вопросы, демонстрируя жалость и сочувствие, чтобы завоевать ее доверие и увлечь. Настал момент, чтобы установить особую женскую связь, которая побудила бы эту девочку рассказать в подробностях о насилии, которому она подверглась, изложить детально, как это происходило. Я смотрела на нее, и у меня перед глазами словно крутилась пленка: ножи и пистолеты, гнилые зубы и лобковые волосы – и ледяной холод разлился по моему телу.

Пол посмотрел на меня, приподняв бровь.

– Начинай, – прошептал он.

– Привет, – моментально среагировала я. – Меня зовут Эбби.

Переводчик повторил это на мелодичном испанском, придав моим словам фальшивую грацию: “Buenos días, me llamo Abby”[37].

– Спасибо, что согласилась поговорить с нами, – поблагодарила я.

– Gracias por aceptar conversar nosotros[38].

– Нам было бы интересно узнать о твоем путешествии в то место, и мы надеемся, что ты поделишься с нами своей историей.

– Esperamos que nos cuente su viaje aquí[39].

Наконец, оторвав глаза от вазы с цветами, девочка посмотрела на меня. От ее взгляда мое лицо стало как будто резиновым, и я не могла заставить себя улыбнуться. Внезапно от кондиционера воздух в комнате стал невыносимо холодным, и я начала непроизвольно дрожать.

Повернувшись к Полу, я сказала:

– Я не могу этого сделать.