Бумажная принцесса

Несмотря на то, что я несовершеннолетняя, наши роли в семье поменялись уже давно.

Стоит отдать должное мистеру Томпсону, который не стал меня отчитывать за сквер-

нословие.

– Эти документы свидетельствуют о том, что заявление мистера Ройала имеет закон-

ные основания. – Директор перелистывает бумаги.

– Да ну? Значит, он врет. Я никогда прежде не видела этого мужика, и если вы позволите

ему забрать меня, то в следующем же репортаже сообщат о том, как одна из учащихся школы

имени Джорджа Вашингтона пропала и оказалась в сексуальном рабстве.

– Ты права, мы никогда не встречались, – вмешивается Ройал. – Но это ничего не

меняет.

– Дайте мне посмотреть. – Я подскакиваю к столу Томпсона и выхватываю документы

из его рук. Мои глаза бегают по страницам, не вчитываясь в текст, выхватывая отдельные

слова: опекун, покойный, завещал. Но они ничего не значат. Каллум Ройал все равно остается

чужаком. Точка.

– Возможно, если подойдет твоя мама, все прояснится, – предлагает мистер Томпсон.

– Да, Элла, приведи свою маму, и тогда я откажусь от всех притязаний, – уступает

незнакомец, однако в его голосе звучат стальные нотки. Ему что-то известно.

Я поворачиваюсь к директору. Он здесь – слабое звено.

– Я смогла бы сделать то же самое в школьном компьютерном зале. И даже без «Фото-

шопа». – Я бросаю пачку бумаг на его стол. В глазах мистера Томпсона появляется сомне-

ние, и я решаю еще надавить на него. – Мне нужно вернуться на занятия. Семестр только

начался, и я не хочу отстать.

Пока директор размышляет, я принимаю уверенный вид, глядя на него с высоты соб-

ственного роста. Мне не нужен папочка. И уж точно не нужен опекун. Где был этот козел,

когда мама старалась сводить концы с концами, или когда у нее диагностировали рак и она

мучилась от ужасных болей; или когда рыдала на своей кровати в хосписе, потому что остав-

ляла меня одну на всем белом свете? Где был он тогда?

Томпсон вздыхает.

– Хорошо, Элла, можешь вернуться в класс. Очевидно, что нам с мистером Ройалом

еще нужно многое обсудить.

– Эти документы подготовлены по всем правилам, – сразу же возражает Ройал. – Вам

известно, кто я, вы знаете о моей семье. Я бы не стал вручать вам эти бумаги, не будь они

подлинными. Зачем мне это делать?

9

Э. Уатт. «Бумажная принцесса»

– В мире полно извращенцев, – язвительно парирую я. – И у каждого множество при-

чин сочинять всякие небылицы.

Томпсон машет рукой.

– Довольно, Элла. Мистер Ройал, это неожиданно для всех нас. Мы свяжемся с матерью

Эллы и все выясним.

Ройал недоволен таким поворотом и снова начинает разглагольствовать о том, какая

он важная персона и что Ройалы никогда не лгут. Сейчас он еще расскажет историю про

Джорджа Вашингтона и вишневое дерево1. Пока эти двое препираются, я выскальзываю из

кабинета.

– Дарлин, мне нужно в туалет, – вру я. – А потом сразу же вернусь в класс.

Женщина с легкостью клюет на мою ложь.

– Можешь не торопиться. Я сообщу твоему преподавателю.

Но в туалет я не иду. И в класс тоже не возвращаюсь. Вместо этого бегу на остановку

и сажусь в автобус, на котором мне ехать до конца маршрута.

Еще полчаса – добежать до квартиры, которую я снимаю за пятьсот долларов в месяц:

спальня, сомнительного вида ванная и совмещенная с кухней гостиная, где воняет плесенью.

Но зато за нее мало просят, и моя домовладелица с радостью принимает оплату наличными

и не интересуется источником доходов.

Я не знаю, кто такой Каллум Ройал, но его появление в Кирквуде точно не приведет

ни к чему хорошему. Те документы не были поддельными. Они были настоящими. Но ни за

что на свете я не отдам свою жизнь в руки какого-то чужака, который появился из ниоткуда.

Моя жизнь – это моя жизнь. Я живу ею. Я ею распоряжаюсь.

Вытряхнув из рюкзака учебники, за которые пришлось отвалить целую сотню, я запи-

хиваю в него одежду, туалетные принадлежности и тысячу долларов – все, что осталось от

моих сбережений. Черт. Мне нужно быстро подзаработать еще, чтобы убраться из города.

А сейчас я практически на мели. Переезд сюда обошелся в две тысячи, включая билеты на

автобус, арендную плату за первый и последний месяц, да еще и задаток. Отстойно, что

арендные деньги придется потерять, но оставаться здесь больше нельзя.

Я снова в бегах. Такова моя жизнь. Мы с мамой все время куда-то убегали. От ее друж-

ков, боссов-извращенцев, социальных служб, от бедности. Единственным местом, где мы

задержались надолго, был хоспис, потому, что мама умирала. Иногда мне кажется: вселен-

ная решила, что быть счастливой мне не положено.

Я сажусь на край кровати, стараясь не разреветься от чувства бессилия, злости и, да,

признаюсь, от страха. Пять минут на то, чтобы пожалеть себя, истекают, и я хватаю телефон.

К черту вселенную.

– Привет, Джордж, я тут подумала о твоем предложении поработать в «Дэдди-Джи», –

говорю я, когда в трубке раздается мужской голос. – Я готова принять его.

Я зарабатывала на жизнь, танцуя у шеста в «Мисс Кэнди», клубе для начинающих,

где раздеваются только до стрингов и стикини2. Деньги платят хорошие, но не огромные.