Бумажная принцесса

– Да, но я все равно тебе нравлюсь.

Рид вдруг затихает. Я начинаю думать, что он так и будет молчать, но тут слышатся

тихие ругательства, и Ройал произносит:

– Да, наверное, нравишься.

159

Э. Уатт. «Бумажная принцесса»

Я изображаю удивление.

– Два чуда за одну ночь? Настал конец света?

Рид хватает меня за волосы и дергает.

– Хватит уже.

Я подхожу ближе к воде, которая сегодня холоднее, чем обычно. Когда она касается

моих пальцев, я взвизгиваю и отпрыгиваю назад.

– Ненавижу Атлантический океан, – объявляю я. – Тихий намного лучше.

– Ты жила на западном побережье? – Риду любопытно, но он не хочет этого показывать.

– На западном, на восточном, на севере, на юге. Мы жили везде. И никогда подолгу

не задерживались на одном месте. В Чикаго жили дольше всего, наверное, год. Хотя нет,

дольше всего – года два – прожили в Сиэтле, но это не считается, потому что мама заболела

и у нас не было другого выхода, кроме как осесть там.

– Почему вы так много переезжали?

– По большей части из-за денег. Если мама теряла работу, мы собирали вещи и ехали

туда, где можно было подзаработать. Или она влюблялась, и мы переезжали к ее новому

парню.– У нее было много парней? – В его голосе слышится резкость.

Я не собираюсь ничего утаивать от него.

– Ага. Она часто влюблялась.

– Тогда она никогда не любила по-настоящему.

Я вопросительно смотрю на него.

– Это просто похоть, – пожимая плечами, отвечает Рид. – Не любовь.

– Может, и так. Но для нее это была любовь. – Я умолкаю в нерешительности. – А твои

родители любили друг друга?

Наверное, мне не стоило спрашивать, потому что парень застывает на месте и стано-

вится похож на статую.

– Мой отец говорит, что да. Но что-то он никогда не вел себя как влюбленный.

Но, по-моему, Рид ошибается. Достаточно послушать, как Каллум говорит о Марии,

чтобы догадаться сразу – он очень сильно любил жену. Не понимаю, почему его сыновья

отказываются признавать это.

– Вы скучаете по ней, да? – Я перевожу разговор на более безопасную тему, но его

лицо по-прежнему остается напряженным.

Рид молчит.

– Нет ничего страшного в том, чтобы признаться в этом. Я скучаю по маме каждый

день. Она была самым главным человеком в моей жизни.

– Она была стриптизершей.

Его колкий ответ заставляет меня ощетиниться.

– И что с того? – Я тут же встаю на мамину защиту. – Ее работа позволяла оплачивать

наши расходы. Благодаря ей у нас была крыша над головой. Я могла брать уроки танцев.

Колючие синие глаза смотрят прямо на меня.

– И она заставила тебя танцевать стриптиз, когда заболела сама?

– Нет. Мама даже не знала об этом. Я говорила ей, чтобы работаю официанткой, что

было правдой. Я убирала столики и подрабатывала в магазине на стоянке, но этого было

мало, чтобы оплачивать ее медицинские счета. Поэтому я украла мамино удостоверение лич-

ности и стала работать в одном из клубов. – Я вздыхаю. – Я не жду, что ты поймешь. За всю

жизнь тебе ни дня не приходилось заботиться о деньгах.

– Нет, – соглашается он.

Не знаю, кто сдвинулся с места первым, я или он, но мы снова идем по песку. Сначала

на расстоянии пары метров, но эта дистанция сокращается и сокращается, и вот наши голые

160

Э. Уатт. «Бумажная принцесса»

руки задевают друг друга при каждом шаге. У него теплая кожа, и мое плечо покалывает

каждый раз, когда мы соприкасаемся.

– Моя мама была доброй. – Рид наконец решает открыться мне.

То же самое говорил и Каллум. Я думаю о женщине, на которой женился Стив, – о

Дине, злобной мегере, у которой по всему дому развешены собственные портреты в стиле

«ню» – и удивляюсь, как драматично сложились судьбы двух друзей, женившихся на таких

разных женщинах.

– Она заботилась о других. Может, даже слишком. Мама вообще любила всякие сен-

тиментальные истории. И всегда была готова помочь людям.

– Она была хорошей матерью? Для тебя? Для твоих братьев?

– Да. Она любила нас. Всегда была рядом, помогала советом, помогала с домашней

работой. И каждый день она проводила какое-то время наедине с каждым из нас. Наверное,

не хотела, чтобы кто-то чувствовал себя лишенным ее внимания, или чтобы мы думали, что

у нее есть любимчик. А выходные были семейными.

– И что вы все вместе делали? – с любопытством спрашиваю я.

Рид пожимает плечами.

– Ходили в музеи, в зоопарк, запускали змея.

– Змея?

Он закатывает глаза.

– Воздушного змея. Только не говори, что никогда этого не делала.

– Не делала. – Я поджимаю губы. – Хотя в зоопарке была, один раз. Один из маминых

парней как-то возил нас в паршивый контактный зоопарк, расположенный где-то у черта на

куличках. Там были козел и лама, а еще маленькая обезьяна, которая забросала меня какаш-

ками, когда я проходила мимо.

Рид закидывает голову и смеется. Это самый сексуальный звук из всех, что я слышала.

– А потом выяснилось, что поездка в зоопарк была прикрытием для покупки наркоти-

ков. Мамин парень ездил туда, чтобы раздобыть травки.

Никто из нас не комментирует, в каких разных условиях мы росли, но я знаю, что мы

оба думаем об этом.

Мы продолжаем идти по пляжу. Его пальцы задевают мои. Я, затаив дыхание, жду, что

Рид возьмет меня за руку, но он этого не делает, и разочарование невыносимо.