Бумажный грааль. Все колокола земли

Говард вдруг почувствовал на себе взгляд мистера Джиммерса. Тот стоял в дверном проеме с бокалом в одной руке и бутылкой вина – в другой. Говард предпочел бы пиво, но в данный момент это было совсем не важно по сравнению с письмом в кармане.

– Я хотел спросить насчет японского рисунка, – начал Говард, решив сразу перейти к делу. Мистер Джиммерс уже понял, с какой целью он приехал, так зачем ходить вокруг да около?

– Я тоже. Что тебе о нем известно?

– Ничего. Знаю только, что мистер Грэм собирался отдать его в музей.

Он вытащил письмо из кармана и протянул Джиммерсу.

– За этим ты и приехал, да? Спустя годы? И что же тебя подтолкнуло – жадность или что-то другое? Я всегда хорошо разбирался в импульсивных желаниях, и есть в твоих глазах нечто загадочное.

Говард постарался бросить на него взгляд, лишенный какой-либо загадочности. С чего вдруг Джиммерс стал откровенно подозрительным и устроил ему допрос?

– Вся эта ерунда про кражу, – продолжал мистер Джиммерс, – про то, что из машины якобы украли какую-то там стеклянную безделушку, – все это выдумка, да? Хитрая уловка. Решил отвести подозрения и выставить себя жертвой воришек. – Он резко закивал, потом еще одним кивком указал куда-то на стену. – Его украли, так ведь?

– Что? Украли мой трейлер? – Говард от испуга сделал шаг в сторону двери, но быстро понял, что мистер Джиммерс говорил вовсе не о его машине. Он имел в виду рисунок. – Когда его украли? Я уже неделю в дороге…

– Неделю? Да из Лос-Анджелеса за день можно добраться! Езды часов одиннадцать. Или, мой таинственный незнакомец, ты уже несколько дней бродишь по округе? – Мистер Джиммерс чересчур драматично поднял брови. – Полагаю, именно ты способен объяснить, куда пропал рисунок и кто убил беднягу Грэма.

– Убил?! – воскликнул Говард.

Секунд двадцать Джиммерс неотрывно смотрел на Говарда, пока тот переваривал услышанное. А потом вдруг громко засмеялся, прогнувшись вперед и хлопая себя по колену, – наверное, решил пошутить над дурачком с юга. Он провел рукой по волосам, взъерошив их, и с отвратительной ухмылкой направился к Говарду, протягивая ему бокал.

– Не унывай! В наши дни никому нельзя доверять. Обчистят по полной, только волю дай. У нас тут есть поговорка: «Давить в их же логове». А если не получается, дави в другом месте. – Джиммерс по-заговорщицки подмигнул и дернул за подтяжку, которая щелкнула о грудь. – Идем наверх, – добавил он, унося с собой бутылку и бокал. – Покажу тебе кое-что.

Вина он сегодня, пожалуй, так и не дождется, подумал Говард. Впрочем, от сердца отлегло. Судя по всему, рисунок никуда не подевался. Опасаясь воров, мистер Джиммерс спрятал его подальше. Он, конечно, тот еще чудак, но по-своему умен. Только что же произошло со стариной Грэмом? Его действительно убили? Если убили, то за что? Кому понадобилось убивать девяностолетнего старика?

Лестница привела их на третий этаж, где за витражным окном скрывалась темнота. На витраже была то ли каменная стена, сложенная из лосося, то ли пересохшая река с бьющимися рыбами. У стены лежал сломанный Шалтай-Болтай, а с лесистых холмов спускались два автомобиля странной формы, скрепленные тонкими нитями медной фольги и украшенные кусочками граненого стекла.

Так вот откуда в моем сне Шалтай-Болтай, подумал Говард, чувствуя некоторое облегчение. Много лет назад он наверняка видел это окно, и с тех пор образ Шалтая-Болтая засел где-то в подсознании. Даже у самых причудливых деталей из сновидений есть вполне банальное объяснение. Впрочем, это окно может оказаться очередной тайной без разгадки.

Он не успел хорошенько рассмотреть витраж, потому что мистер Джиммерс открыл дверь, ведущую на чердак, включил свет и отступил, пропуская гостя в просторную комнату. Под потолком были видны открытые балки и нижняя часть кровли. Днем источником света здесь служили два больших витражных окна в крыше и еще два в стене, с видом на океан. В углу стоял семидюймовый телескоп на колесиках, окруженный картами созвездий. Посередине расположились дубовый стол и два удобных на вид мягких кресла. Полки вдоль стен были завалены книгами, готовыми вот-вот упасть на пол. Сильно пахло трубочным табаком.

– Бутылку оставь себе, – сказал мистер Джиммерс.

– Что, простите? – обернувшись, спросил Говард.

Джиммерс по-прежнему стоял в коридоре. Бутылку вина и бокал он поставил на пол прямо на входе в комнату. Говард не успел сдвинуться с места, как щелкнул замок. В двери открылось небольшое окошко, мистер Джиммерс заглянул внутрь; виднелись только его глаза и нос.

– Сэндвич с ветчиной подойдет?

Говард промолчал. Он был в ярости.

– Считай, это досмотр, – продолжал Джиммерс. – Как будто ты только что пересек границу восточной Европы и тебя задержали для проверки документов. Всё ли в порядке, или пора пускать в ход резиновые дубинки?

Мистер Джиммерс со смехом закрыл окошко и, судя по звукам, пошел по лестнице вниз. Потом стало тихо. Говард ждал его возвращения, думая, что дверь вот-вот откроется. Наверняка это очередная шутка. Чувство юмора у мистера Джиммерса явно какое-то неземное.