Бумажный грааль. Все колокола земли

Они еще немного поговорили, и Говард рассказал о своей поездке, не упоминая подробностей последних суток. А то дядя еще подумает, что он совсем сбрендил. Дядя Рой слушал и кивал. Прошелся полотенцем по шкафчикам и вытер какие-то пятна на полу. Затем посмотрел в окно с таким видом, словно заметил во дворе нечто прекрасное или удивительное. Говард невольно проследил за дядиным взглядом, хотя и подозревал, что его снова пытаются отвлечь. Дядя Рой пошел в гостиную и жестом показал Говарду, чтобы тот следовал за ним к выходу. Дядя открыл дверь, но там никого не было. Говард и стука никакого не слышал.

– Значит, ветер, – сказал дядя Рой, и в этот момент, как бы в подтверждение его слов, хлопнула дверь – точно такой же звук раздался, когда Говард только сюда приехал. – Это в сарае.

Дядя спустился с крыльца и пошел вдоль дома, огибая подмостки. Сзади к гаражу прижимался сарай с фанерной дверью, которая раскачивалась на ветру. На секунду замерев, точно о чем-то задумавшись, дверь опять громко хлопнула.

– Проклятый засов. – Дядя Рой прижал щеколду и засунул в отверстие заостренную палку. – Вот над чем я сейчас работаю. – Он махнул рукой в сторону огромной кучи ветхих досок, усеянных гвоздями и будто выдранных из стен полуразрушенных домов. – Доски для сарая. Человек со смекалкой поймет: тут зарыта прорва денег. А смекалка в наших краях – самое главное. Новый рубеж.

– И что со всем этим делать? – спросил Говард.

– Очистить – и на продажу. Городские строят дома под старину и готовы платить в два раза больше, чем за новые доски. Получается, конечно, фальшивка, и обмануть они могут только друг друга. Но материал и правда хороший. Кто-то провел исследование: выдернутая из крыши доска красного дерева за сто лет потеряла не более двух процентов прочности.

– Неужели? – Говард взялся за край одной доски, и из-под нее выскочил жуткий паук. Когда доска с треском упала, насекомое скрылось в сорняках. – Все лучше, чем сносить бульдозером, да?

– Вот именно, – ответил дядя Рой. – Нужно сохранять и перерабатывать. Вытащишь гвозди, подравняешь края, сложишь аккуратно, и вот уже подъехали грузовики. Я только начал этим заниматься. Спина разболелась, поэтому работаю не спеша.

Доски лежали, обвитые сорной травой. К ним явно никто не прикасался уже несколько месяцев, а то и лет.

– Может, вам помочь? Я могу вытаскивать гвозди и выравнивать края. С удовольствием займусь.

Дядя Рой задумался. Вид у него был такой, словно он наболтал лишнего и глубоко увяз.

– Тогда купим еще пива и набросаем план, – сказал он, подмигивая. – Вечером, после четырех.

Раздался телефонный звонок.

– Рой! – крикнули из кухни.

– Эдит зовет. Идем.

Он быстро прошел мимо гаража и поднялся по ступенькам веранды с задней стороны дома. Стоявшие здесь стиральная и сушильная машины уже лет двадцать назад выглядели бы устаревшими. Между деревянными столбами были натянуты веревки, на которых сушилось нижнее белье. Дверь вела на кухню, где тетя Эдит только что говорила по телефону.

– Ну что? – спросил дядя Рой. – Кто звонил?

– Сильвия.

– А чего ж ты кричала? Она хотела со мной поговорить?

– Нет, но вдруг захотела бы? Вот я тебя и позвала заранее.

– Зачем она звонила? Что-то случилось?

– Господи, да ничего не случилось. Что вообще могло случиться?

– Тогда зачем она вообще звонила? Мы, между прочим, обсуждали важное дело. У Говарда есть идея насчет продажи досок на юге. Там сейчас развивается жилищное строительство. Мы как раз собирались приступить.

– В таком виде? Племянник только приехал, дай ему немного отдохнуть. А эти дрова лежат там уже бог знает сколько. Как минимум до вечера еще подождут. Пусть парень хоть присядет. Тем более Сильвия заедет на обед. Наша девочка из-за чего-то расстроена.

Еще несколько минут тетя Эдит рассказывала про Сильвию, ее магазин и товары, которые она делает на продажу. В Мендосино успех сильно зависел от туристов. Прогореть очень легко, так что необходимо разнообразие. Туристам нравятся всякие безделушки, а северное побережье, по их мнению, просто кладезь творческой изобретательности. Им не нужна футболка, которую можно купить в любом торговом центре на юге. Им подавай китов, шерсть, сплавной лес и натуральные продукты.

– А вот и она, – сказал дядя Рой, услышав, как в машине где-то неподалеку заглушили двигатель.

Эдит кивнула:

– Она звонила от супермаркета. Заехала купить лосося на ужин в честь приезда Говарда. Я сказала ей, что…

– Вот и хорошо, – перебил дядя Рой. – Давно пора приготовить что-нибудь эдакое. Я сам займусь. Немного укропа, немного белого вина… У нас есть вино?

– Нет, – ответила Эдит.

– Это мы исправим. В готовке всегда используй вино, которое планируешь пить, – с серьезным видом сказал он Говарду.

Дверь открылась, и в дом зашла заплаканная Сильвия. Говард рассвирепел, готовый кого-нибудь убить, – например, этого мерзавца Хорька. Он все-таки выдавил улыбку, решив, что не стоит так сразу слетать с катушек даже ради того, чтобы встать на защиту Сильвии.

– В чем дело? – Дядя Рой тоже заметил: что-то не так.