Бумажный лебедь

Эти игры сводили меня с ума. Его пальцы продолжили свой томительный танец, и когда я почувствовала, что вот-вот вспыхну от наслаждения, его член скользнул в меня, горячий и твердый. Дамиан овладел мной – безудержно и всецело. Удовольствие пришло стремительно, яркими волнами, и я закричала, не в силах сдерживаться. Жаркие разряды вновь и вновь сотрясали мое тело. Дамиан лежал неподвижно, одной рукой обнимая меня за шею, а другую положив на изгиб бедра.

– Давай еще, – шепнул он, когда я затихла в довольном изнеможении. – Теперь вместе.

Он возобновил ритмичные, неумолимые движения, которые вознесли меня на новые вершины удовольствия. Когда он доставлял мне наслаждение, его собственное желание крепло; наши тела сливались в тончайшей гармонии. Я двигалась ему навстречу, чувствуя такое единение, какого ни с кем не испытывала прежде.

Бан.

Эстебан.

Дамиан.

Теперь я узнала его полностью.

Достигнув пика, я открыла глаза, и яркость момента электрическим разрядом пронзила нас обоих.

Целый вихрь ощущений – нежных, яростных, первозданных – промелькнул в его взгляде.

– Güerita.

Издав протяжный, хрипловатый стон, Дамиан затих.

Он поцеловал меня в макушку и еще крепче прижал к себе. Его пальцы продолжили гладить меня по спине – медленно и расслабленно.

– Ты отрастила сиськи, – отметил он. – И очень красивые.

– А ты обзавелся шерстью. – Я погладила волосы у него на руках. – А еще – большим, очень большим…

– Чем? Сказала «а» – говори «б»!

– Большим, очень большим… сердцем.

– Большим «сердцам» нужно много, очень много ласки. К слову, я всегда был осторожен в этих делах. Это мой первый секс без…

– Без сомбреро? – рассмеялась я. – Знаю, ты никогда бы не стал рисковать моим здоровьем.

– Почему ты так уверена?

– Потому что ты меня любишь.

Все. Слова слетели с языка, и я уже не могла забрать их назад. Что ж, пусть теперь отрицает то, о чем говорили его глаза. Пусть отрицает правду.

Повисло напряженное молчание. Не дыша, я ждала, что он снова наденет привычную маску. Где-то рядом шелестел океан, ночной бриз ерошил пальмовые листья. Мое сердце сжималось от страха, а в горле застрял ком размером с кокосовый орех.

– Да, – наконец проговорил Дамиан. – Я всегда тебя любил. Даже когда ненавидел.

Господи, господи, господи!

– Любил? Почему в прошедшем времени? – не отставала я, хотя мои мысли уже совершили победное сальто.

– Любил. Люблю. Какая разница? – Он прижал меня к себе. – Любовь никогда не умирает.

– Опять цитата из какого-то вестерна?

– Нет, строчка из песни, – рассмеялся он. – У меня появились новые интересы.

Он прильнул губами к моему соску, от чего у меня по телу пробежала сладкая дрожь.

– Погоди. – Я отодвинулась. – Сначала я тебе кое-что скажу.

– Знаю. – С самодовольным видом он обхватил меня за талию. – Ты тоже меня любишь.

– И чем я себя выдала?

– Скай, – улыбнулся он, – ты мне устроила чертов клубничный расстрел!

⁂

Дамиан снова закрепил над кроватью москитную сетку, и мы отошли полюбоваться результатами моих трудов.

– Гляди ты: не умеет кашеварить, а шьет неплохо! – покачал головой Дамиан.

– Чему тут удивляться? Я училась у мастера!

– Значит, все эти цветочки на шарфиках МамаЛу не прошли даром?

– Это называется «вышивка». И да, МамаЛу меня отлично выучила.

– Ну, не знаю… – Дамиан подергал латаный-перелатаный балдахин. – Думаю, нужно провести тест-драйв.

– Предлагаешь после обеда заняться…

Я не договорила – Дамиан увлек меня под полог. Не то чтобы я возражала. Да и не смогла бы. Потому что влюбленный Дамиан был прекрасен: он пьянил и сводил с ума, он требовал и отдавал – и всегда, всегда был ненасытен.

Так пролетали дни – в неистовом вихре ощущений, страсти, открытий. Ночи проходили так же. Я начала принимать противозачаточные таблетки, которые так и лежали в моей сумочке с тех пор, как Дамиан вырвал ее у меня из рук на заправке. Пару недель я пропустила, но тут уж ничего не поделать.

Каждое утро Дамиан собирал для меня манго и строго наказывал не приближаться к плите. Я заправляла постель, не забывая вернуть жестянку «Лаки Страйк» под подушку. Иногда я перебирала содержимое коробочки, надеясь, что вещи сохранили мимолетный аромат хозяйки, однако все перебивал запах застарелого табака.

Когда Дамиан возвращался, мы с ним завтракали на веранде. Хотя свободных стульев водилось в избытке, я садилась к нему на колени. Мне нравилось накручивать его волосы на палец. Он позволял, несмотря на то что мы оба знали – его это раздражает. А я нехотя разрешила ему насыпать мне в пупок песка. Эти маленькие уступки сблизили нас еще сильнее.

Мы устраивали пикники на пляже. Дамиан жарил арахис, сбрызгивая его морской водой. Мы ели орехи теплыми, вприкуску с красными бананами и кремовыми бобами – овальными семенами в белой сочной мякоти, которые прятались в крупных, около фута длиной, стручках. Сырыми эти бобы напоминали отсыревшую сладкую вату, стоило же немного подсушить их на солнце – и они приобретали яркий ванильный привкус.