БУМАЖНЫЙ ПОСОХ

Конечно же, он любит, как и все мы, чтобы его встречали после долгого отсутствия. Поэтому, чтобы предупредить о своем визите – дождь подсылает к нам ветра и тучи. А потом появляется шумно и весело, – с громом и молниями. А другой раз и в компании друзей, – то с туманом и градом, то с яркими солнечными зайчиками, с теплым скромным ветерком, а то и с красавицей радугой. Все знают, – если вы собрались в дорогу, и вместе с вами пошел дождь, – это к добру. А вот если вы ждёте и ждете этого вечного скитальца, а он все не идет и не идет – не отчаивайтесь, это дело поправимое. Просто он заблудился во времени или находится сейчас там, где нужнее.

Раскрою еще один древний секрет. Дождь рассказал мне его однажды сам. Итак, если вы кого-нибудь ждете, а главное, любите по настоящему, посмотрите с мыслью о нем па горизонт, на верхушки деревьев, на звезды, а лучше на глубокое небо. И поверьте, он обязательно придет к вам, потому что…

Ой, кажется, Дождь идет! Встречайте.

СКАЗКА ДОЖДЯ

Великая битва была в океане.

Усыпана суша ещё не сухими, цветными костяшками раковин.

Серебреными доспехами поблёскивают на берегу тела мелких рыбин и крупных рыбёшек.

Как измерить величие не говорящих? Они лежат на боку, – значит мертвы. Они захлебнулись воздухом, исследуя сушу. Или так их хоронят?

Не считанные никем, лежат все как один, – поодиночке. Потому что не в ряд, не касаясь, друг друга, и в разные стороны головами.

Хотя, возможно не голова считается органом главным у рыб.

Совсем, как не у людей.

Не у всех, иногда, и при жизни.

Я видел как, говорящих ртами, ходящих на двух опорах, -мужчин и женщин, стариков и детей, – словом людей, -живущих на верхе земли, после их смерти закапывают под землю, лицом вверх.

Может живущих в воде, после их жизни выносят могильщики-крабы на сушу, и на бок кладут?

Не знаю про жизнь многих рыб ничего, кроме посмертных названий в меню.

Знаю чуть больше, зато про людей, хоть и не ел их, живя с каннибалами.

Людей выносят из жизни не головой назад, а ногами вперед.

Наверное, ноги считаются органом главным у мертвых людей.

Празднует тризну процессия в белом.

Это чайки. Чтобы летать, хоронят они в своём брюхе останки существ, дышащих глубиной.

Или летают, чтобы кого-то в небе похоронить?

Чтобы ответить на голый вопрос, нужно ответить на предыдущий, – рождаемый сразу после него.

Чайки живут на земле, на воде или в небе?

Нет у них лиц, поэтому чайки не лицемерят.

Вдоль берега, от моей тени до горизонта, не сгустки крови на белом как сахар солёном песке.

Это фрагменты тел красных кораллов.

Каменные у них тела. Мягкие.

Оборачиваюсь.

Рифмы разбились о рифы и прозою стали. Пятнами темного мха небрежно обрызганы скалы. Только мои следы на песке, как следы уцелевшего воина. Великая битва была в океане. Кто воевал?

ВЫПОЛНЯЯ ЗАВЕДАННОЕ

… и рёк дервиш:

– Дабы обрести лучшее, сравни различное. Так, став Странником, познай непознанное, услышь неслыханное, узри сокрытое, сбери утерянное. Ну, а дабы сберечь добытое, стань Сохранителем. Чтобы сохранить, – обязан записать. Но, записав, растревожишь тех, кто ещё не готов к вниманию. Как же сохранить бессмертные формулы духа, в смертном теле материи? А главное, как быть с теми, для кого сберёшь по буквам, знакам и звукам, в медную чашу души серебреную плоть знания? Как разрешить загадку под именем «Незнание передачи знания»? Во всякое время волхвы и жрецы измышляли. Думал и я, соразмерно с устоями нынешними.

– И как?

– А слагай стихи, Варвар.

– Почему стихи?

– Стихи ныне не множат, переписывая.

– А вдруг найдётся издалёкий издатель…

– Тогда «Никто» их не приобретёт. Купив, так и не прочтет. Прочтя, не поймет всей сути. Поняв, не запомнит главного. Запомнив, никогда точно не перескажет. Исказив, не раскроет тайны. Раскрыв же тайну, воспользуется ею сам. Воспользуясь, станет писать стихи. А стихи ныне, не множат, переписывая…

–  ?

– Да. Но помни, – рифма, это далеко не поэзия. А поэзия, не обязательно рифма.

Мир поэтических строк –
строг, ярок, лёгок, не слишком болтлив.
Мир предложений – полон предположений,
пресен, телесен и суетлив.

Поэтический образ позволяет свернуть тысячи слов в несколько звуков; воспламенить сотни тлеющих мыслей -мигом ослепительной вспышки озарения. Подчинив все это ритму спокойного сердца или яростному звону мечей, журчанию холодного ручья или горячему шелесту миллиардов песчинок, ты будто сам становишься раскаленным тиглем, палитрой, колбой алхимика, в которой шипят, стонут и хохочут цвета и звуки, запахи и ритмы твоих букв, чувств, слов и знаков. О да! – знаков, которые становятся хрустящими кристаллами соли или пудрой молотых пряностей на твоих возбужденных губах.

ПОЭзия! – это воспаление чувств!

ЭТО шествие от ума.

ПОЭТОМу, – лишь став сумасшедшим, ты становишься… ПОЭТОМ.

Процесс обратим, но болезненен.

ПО ЭТОМУ диагнозу ты отыщешь преследуемых образами.

О! ЭТО Мы!

ИЗВИНЕНИЯ (Из Вне. Ни Я.)