"Бумажный тигр"

- Вы превосходный бакалейщик, Чабб, вы больше кого бы то ни было на острове знаете про зерно, чай, керосин... Но поверьте, лучше бы вам не выходить за пределы своего знания, вмешиваясь в сложно устроенный мир медицины. В конце концов, каждый хорош в своем! Если кратко, стрихнин – это природный алкалоид, безусловно ядовитый и ужасно токсичный. Его раствор обладает крайне губительным воздействием на нервную систему.

Лэйд нахмурился.

- Допустим, я не вчера родился и знаю, что такое стрихнин. Однако я все еще не вижу, как…

- Однако в очень слабых дозировках его иногда прописывают пациентам, страдающим от судорог, паралича и прочих болезней, имеющих следствием нарушение двигательной моторики. Это что-то вроде удара гальваническим током по мертвым членам, которые не способны полноценно функционировать.

- Что-то похожее Сэнди читала в одном дурацком бульварном романе, - пробормотал Лэйд, - «Освобожденный Прометей³⁸» или вроде того. И ничем хорошим, если мне не изменяет память, там это дело не кончилось...

- Иногда это действительно помогает. Я имею в виду, многим больным стрихнин действительно помог отчасти вернуть способность руководить своим телом.

- И мисс Гаррисон?

Фарлоу отвел взгляд.

- Боюсь, в ее случае даже это средство бессильно. Она… Она в самом деле весьма плоха. Почти не способна шевелиться, следствие серьезной травмы, пережитой в детском возрасте. Знаете, это ужасно – видеть женщину, которой не исполнилось и тридцати, прикованной к кровати, точно старик к смертному одру. Не могу вообразить худшей пытки. Вот почему я так ужаснулся вашей новости. Знал бы я, кого вы имеете в виду…

- Значит, она молода? – машинально спросил Лэйд, - Вот как… Забавно, не родственницы ли она хозяйке Мэнфорд-хауса, с которой я ее спутал. Едва ли сестры, но как знать. Новый Бангор, в сущности, не такой уж и большой остров…

- Возможно, и родственницы, - обычно словоохотливый Фарлоу, нарочито отводя взгляд, отряхивал полы пиджака, которые в этом совершенно не нуждались, - Но это уж не наше дело, верно? Давайте я поставлю еще кофе и мы наконец…

- Они связаны родственными узами? – требовательно спросил Лэйд, - Черт возьми, Абриэль, я ощущаю вашу ложь отчетливее, чем еловую стружку в контрабандном виргинском табаке! Так они приходятся родственницами друг другу? Отвечайте!

Он редко говорил подобным тоном. Этот тон не предназначался для поставщиков консервов и коммивояжеров, этого тона никогда не слышала из уст мистера Лайвстоуна Сэнди. Может, поэтому люди, услышавшие его впервые, часто вздрагивали. Он принадлежал совсем другому человеку. Уж точно не тому благодушному толстяку-лавочнику, которого в Хукахука знали под прозвищем Чабб.

Доктор Фарлоу беспомощно улыбнулся.

- Да, родственницы. Я никогда не спрашивал об этом у мисс Гаррисон, но слышал, о чем шепчутся монахини в приюте. Насколько я понял, покойная старушка-отшельница – мать Амиллы. Только мне кажется, что едва ли между ними были добрые отношения. По крайней мере, я не слышал, чтоб Амиллу Гаррисон навещала хотя бы одна живая душа…

Лэйд одним глотком допил кофе и поднялся, заставив Фарлоу встрепенуться.

- Я надеюсь, вы не станете распространяться о бедной женщине, Чабб? Это в некотором смысле врачебная тайна и я не вправе…

Лэйд мягко похлопал его по плечу.

- Господи, что вы! Лэйд Лайвстоун любопытен по природе, но он джентльмен. А сейчас я собираюсь вернуться в лавку – совсем вылетело из головы, что после полудня мне должны поставить ящик «камолино³⁹», который требует бережного ухода. Не вернись я в лавку, мисс Прайс с Диогеном обязательно сотворят с ним что-то недоброе, уж я-то их знаю… Благодарствую, старина, и спасибо за кофе!

***

Как и всякий обитатель Миддлдэка, Лэйд терпеть не мог Олд-Донован. Быть может, когда-то этот район и в самом деле был сердцем Нового Бангора, но времена эти миновали вместе с эпохой старомодных широких воротников, дульнозарядных пушек и мистера Уильяма Вордсворта⁴⁰. С тех пор сердце это порядком окаменело, точно склерозировалось, сделавшись бесформенным остовом в туше города, остовом холодным и безмолвным.

Здесь редко можно было услышать детский смех, здесь не шатались подгулявшие компании студентов или докеров, здесь даже в полуденный зной на улицах было прохладно – толща каменных стен предохраняла обитателей Олд-Донована от прямых солнечных лучей. Здесь не было ни шумных пабов, ни магазинов, ни мастерских – словом, ничего того, чем славился обычно шумный и жизнерадостный Миддлдэк.

Царство холодного камня – словно окостеневший непереваренный осколок, навеки завязший в чреве Левиафана. Может, поэтому Лэйд ощущал себя так неуютно, всякий раз оказываясь в Олд-Доноване – здесь как нигде на острове сильно было это ощущение.

Однако приют Святой Агафии против его опасений оказался не самым ужасным местом. Устроившийся в просторном особняке, выстроенном в духе неоклассицизма, он не походил ни на тюрьму, ни на богадельню, чего внутренне опасался Лэйд. Разве что был чрезмерно насыщен запахом пыли и карболки. Лэйду приходилось обонять запахи куда как неприятнее.