Бумажный Тигр (III. Власть)

— Не уйти, — Лейтон хищно осклабился, — Уйти с достоинством позволительно человеку с чистой совестью. Он собирался бежать. Как трус, под покровом ночи. Что, удивлены? В его письменном столе лежит письмо, в котором он пишет о том, что намеревается вернуться на родину предков, в Германию. Письмо — и билет на пароход, отплывающий из Нового Бангора через два дня. Он готовил бегство, Лайвстоун! А человек, готовый бежать и испытывающий презрение к людям, на которых работает, может, пожалуй, на секунду задержаться перед шлюпкой, чтобы поджечь напоследок запальный шнур, а?

Лэйду вспомнилось тяжёлое лицо Розенберга. Его манера без всякой необходимости поправлять очки, кажущиеся маленькими и хрупкими на фоне его грубых, выточенных из камня, черт. Его револьвер, который он держал под рукой, в ящике письменного стола.

— Пусть Розенберг не демонолог, — Лейтон внезапно поднял голову, впившись в Лэйда взглядом, — Но он достаточно умён, чтобы заручиться помощью демонолога, разве не так?

Да, подумал Лэйд, достаточно. Может даже, сверх того. Розенберг знал, что компания обречена и не собирался уходить на дно вместе с ней. Вот почему он заперся в своём кабинете, предпочтя карантин любым другим действиям. Он никому из них не доверял. Он просто хотел сбежать.

— Кажется, вы неплохо запаслись по теоретической части, — пробормотал Лэйд, — Против каждого подготовили обвинение. Наверняка и мисс ван Хольц не забыли, а?

Тонкие перекошенные зубы Лейтона тихо скрипнули.

— Не забыл, уж будьте покойны. Мисс ван Хольц из тех людей, которых забыть не проще, чем сифилис.

— Какой же у неё мотив желать зла Крамби и его детищу?

— Один из самых древних, известных человечеству. Досада отвергнутой женщины.

Лэйд вспомнил раскосые глаза мисс ван Хольц. Оглушённые опием, потемневшие от усталости, горящие яростью, они всё ещё выглядели лукавыми и серьёзными одновременно. Удивительные глаза.

— Но ведь вы сказали…

— Что мисс ван Хольц оказывала внимание всем членам оперативного совета? Так и было. По очереди и по взаимной договорённости. Но неужели вы думаете, что именно к этому она стремилась, переступив порог «Биржевой компании Крамби»? Что в мире существует женщина, стремящаяся к такой участи? Нет, Лайвстоун, ей нужны были не они. Ей нужен был Крамби. Весь и без остатка. Он и принадлежал ей какое-то время, но слишком недолго.

— Они были… любовниками?

Лейтон встретил смущение Лэйда понимающим смешком.

— Сложно представить, не так ли? Но действительно были, месяца три или четыре. Этот роман длился не очень долго, но жара, выделенного им, было достаточно, чтобы расплавить все три этажа этого здания. Мистер Крамби — джентльмен, но он не собирался обзаводится семьёй так рано, кроме того, у него беспокойная, непоседливая душа, всё постоянное ему претит. Заметьте, он не избавился от неё, как избавляются от надоевшей игрушки. Напротив. Щедро одарив, оставил в своём кругу, позволив ей обустраивать свою судьбу как заблагорассудится.

— И мисс ван Хольц охотно воспользовалась этой возможностью, — пробормотал Лэйд, — Окружив своей заботой весь оперативный совет.

— Многие на её месте были бы вполне счастливым подобным положением. Многие, но не мисс ван Хольц. Она честолюбива, Лайвстоун. Честолюбива и крайне опасна. Она не носит в ридикюле ни отравленных дротиков, ни шёлковой удавки. Ей это ни к чему. В её арсенале — тысяча масок, и пользоваться ими она умеет в совершенстве. Маска оскорблённой невинности, маска дамы в беде, маска сломленной страдающей женщины, обречённой на равнодушие окружающих… Её масок хватит, чтоб обеспечить реквизитом театральную труппу полного состава, но будет трижды проклят будет тот, кто позволит ей себя обмануть.

— Вы думаете, в глубине души она может лелеять месть Крамби?

— Не будьте дураком, Лайвстоун, — устало посоветовал Лейтон, — Только поэтому она здесь и находится. Мисс ван Хольц уже заработала достаточно денег, чтобы позволить себе не работать до конца своих дней. Заверяю вас, в орбите её притяжения находится достаточно богатых мужчин, расположением которых она вольна пользоваться. И женщин, пожалуй, тоже. Да и её собственных средств, скоплённых щедротами богатых покровителей, достаточно, чтобы не думать больше о заработке. Но вместо этого она как ни в чём ни бывало каждое утро является на службу, чтобы выполнять обязанности машинистки, стуча по клавишам печатной машинки за пять шиллингов в неделю. Или вы думаете, её прельщает рождественская премия в виде коробки шоколадных конфет?