Бумеранг Гейдриха

— Конечно, пан президент, но только вы. Главная задача этого человека — связь с моим агентом Рене, который раньше проходил у нас как агент «А-54». Вторая его задача — это концентрация вокруг себя сил сопротивления, которые начнут работать под нашим руководством. Он оставлен старшим в группе из трех человек. Группа уже начала действовать и расти. Установлен контакт с Рене.

— А почему вдруг «А-54» превратился в Рене?

— Видите ли, господин президент, я постоянно меняю кодовые имена агентов на тот случай, если вдруг произойдет утечка информации. В таком случае противник не может сразу определить, сколько у нас источников информации…

— А могу я узнать имена участников этой, так сказать, головной группы?

— Командиром группы является штабс-капитан Моравек, двое других — ротмистры Машин и Барабан. Штабс-капитана я знаю еще со времен военной академии. Это человек смелый, решительный, надежный. Правда, обладает вспыльчивым характером, но это не так уж и плохо. У группы в распоряжении находятся несколько тайных складов с оружием и взрывчаткой, есть несколько запасных раций. По расписанию связь должна происходить раз в неделю, но в экстренных случаях группа может выйти на связь в определенное время и в любой день. Так как расстояние между нами значительное, а пользоваться стационарной хорошо оборудованной антенной группа не может, то связь происходит в ночное время, когда прохождение радиоволн наилучшее. Радисты называют это время «Авророй».

— Ну что ж, очень хорошо. И что же ваш агент доносит о положении на родине?

— Уровень жизни населения начал падать еще со времен Судетского кризиса, поэтому старые времена вспоминают с ностальгией. В свое время еще пан Гаха издал указы о запрете на профессию для евреев и о запрете коммунистической партии. После прихода немцев репрессии против этих слоев только усилились. Недовольство растет и в интеллектуальной среде в связи с цензурой и идеологизацией науки. Примкнуть к сопротивлению склонны и оставшиеся там кадровые военные. Трудность заключается в том, что коммунистическое сопротивление концентрируется вокруг некого пана Готвальда, который в свою очередь ориентируется больше на Москву, чем на ваше правительство. Отсюда контакт с ними затруднен. Трудность заключается еще и в том, что Москва, которая во время аншлюса и Судетского кризиса занимала твердую позицию, теперь, очевидно, разочаровалась в политике Англии и Франции и занимается поисками контактов с Германией. Москва пытается вести переговоры и с Англией, но та ведет переговоры настолько вяло, что, по моему мнению, немцы сумеют выбить у нее инициативу. Это может очень отрицательно сказаться на коммунистической части сопротивления.

— Да, я тоже слышал, что Россия прощупывает почву для контакта с Германией. Это результат недальновидной политики наших союзников, Англии и Франции. Если такой контакт состоится, то расклад сил в Европе будет далеко не в нашу пользу. Но, к сожалению, повлиять на это мы не в силах.

— Рене тоже докладывает, что Гитлер дал установку нейтрализовать Россию в случае дальнейшего обострения ситуации в Европе. А это обострение грядет в связи с агрессивными намерениями Германии против Польши. Ни Англия, ни Франция больше уже не смогут продолжать соглашательскую политику в отношениях с Германией. Но здесь я боюсь, что эти две страны ударятся в другую крайность: займут очень жесткую позицию, не терпящую компромиссов. В таком случае Польша со своим апломбом, основанным на пустом месте, тоже откажется от каких-либо компромиссов. Тогда обстановка накалится до предела и может начать развиваться в непредсказуемом направлении. Единственным сдерживающим фактором могла бы стать Россия, но, как мы с вами уже отметили, ее скорее всего Германия нейтрализует.

— Как это ни прискорбно, но я вполне разделяю ваши прогнозы, — вздохнул президент Бенеш, — Что же, держите меня и дальше в курсе ваших дел.

Прага, 10 мая 1939 года

К «Дворцу Печека» на Бреловской улице на огромной скорости подкатило несколько черных автомобилей. Из первого, который остановился прямо против входа во дворец, вышел невысокий коренастый штандартенфюрер СС в сопровождении худого и высокого оберштурмбанфюрера. Оберштурмбанфюрер суетился, стараясь указывать дорогу своему спутнику. Оба офицера вошли во дворец, поднялись по широкой парадной лестнице на второй этаж и направились прямо к кабинету начальника гестапо.

Когда они вошли в кабинет, штандартенфюрер Мюллер по-хозяйски расположился за письменным столом, а его спутник растерянно остался стоять посередине кабинета. Штандартенфюрер угрюмо взглянул на него, кивнул головой в сторону стула, стоящего перед письменным столом, и сказал:

— Да садитесь вы, герр Гешке. Разговор будет долгий.

Когда оберштурмбанфюрер сел, его собеседник предложил:

— Доложите мне обстановку.