Бумеранг, или Несколько дней из жизни В.В.

— Пётр Михайлович, дорогой, спасибо, что помните. Кстати, голос у вас совсем не изменился. Я вас сразу узнал. Нам нужно увидеться. Срочно! Пожалуйста!

— А ты, простите, вы, где сейчас в Кремле или…

— Нет, Пётр Михайлович я на… — Виктор Викторович обернулся, увидел крупные буквы на фронтоне вокзала. — Казанском вокзале… — Прочёл он.

— Понял! А что вы там… эээ… — Очки старика соскользнули на нос.

— Так получилось.

— Понятно. С проверкой, значит, наверное, нагрянули, как Лужков раньше… эээ… извините, Собянин теперь… Понимаю.

— Пётр Михайлович, Пётр Михайлович, дорогой, как я рад, что вы нашлись, что я нашёл вас!

— И я рад! Хотя, что меня искать, я как на пенсию вышел, так всё время и здесь. Это вы у нас по всему свету… Так вы подъедете или мне к вам подъехать?

— Нет-нет, не ко мне, я сейчас без машины. Так получилось, Пётр Михайлович. К вам лучше.

— Понятно. А охрана?

— Я без охраны, Пётр Михайлович, так получилось.

— Понятно! Ну дела! Хотя, я, конечно, ничего не понимаю в ваших теперешних кремлёвских делах, но… Тогда, значит, так поступим… — Пётр Михайлович вновь вскинул очки на лоб. — За вами подъедет мой сын, я ему позвоню. Его офис как раз неподалёку от вокзала. У него фирма там, должен вот-вот возвращаться, ко мне приехать. Он вас и заберёт.

— А какой у него номер… Машина какая?

— Да он вас узнает. Вы же чел…

— Нет-нет, Пётр Михайлович, вопрос сложный. — Перебил Виктор Викторович. — Лучше я сам…

— Ах, так… Записывайте.

— Я запомню.

— Понял. Навыки, значит, наши не растерялись?

— Как вчера.

— Кстати, сына зовут как меня, только наоборот. Я Пётр Михайлович, а он — Михаил Петрович. Так что… А номер его машины…

Закончив разговор, Гомон с облегчением выдохнул, светло улыбнулся, стёр номер телефона абонента, протянул его хозяину.

Водитель частного такси вряд ли что понятного для себя уловил из разговора, принимая телефон, равнодушно кивнул головой на жаркую благодарность потенциального клиента, разочарованно откинул кресло в полулежащее положение, надвинул кепку на глаза, прикрыл веки, притворился спящим. Клиент оказался не потенциальным, вообще не клиентом, к тому же быстро отошёл. Водитель — нужно ждать! — вздохнул, чутко при этом вслушиваясь в окружающие звуки. Машинально посмотрел на телефоне номер абонента, номер отсутствовал.

— Миша, а где президент? Ты же должен был… Кто это с тобой? — Вскинув очки на лоб, удивился Пётр Михайлович, глядя на гостя. Пётр Михайлович успел переодеться к встрече высокого гостя, надел свой генеральский мундир, с многоярусной наградной колодкой, брюки с лампасами, рубашку с галстуком, но в тапочках…

Сын, высокий здоровяк, в отлично сидящем костюме, явно спортсмен, с продовольственными пакетами в руках, пожал плечами.

— Да вот, папа, говорит, что…

— Это я, Пётр Михайлович, я — Гомон! — Делая шаг вперёд, воскликнул Виктор Викторович. — В смысле президент. Только… — Беспомощно развёл руками. — Не пугайтесь. Так получилось. Мне нужно переговорить с вами… Очень нужно.

— Конечно, можно, коли уж… так… Проходите, в гостиную. Миша, — Пётр Михайлович повёл рукой…

— Понял. — Здоровяк, вместе с пакетами прошёл на кухню. — Я пока чай вам приготовлю. — Громко сообщил он отцу.

— Да-а-а, дела! — воскликнул генерал, морща лоб под очками, когда Виктор Викторович закончил свой сбивчивый и странный рассказ. — Вот что значат кремлёвские подковёрные игры. Чего только в жизни не видел, а такого… Ты понимаешь, Гомон, если бы не твой голос и, мягко скажем… ммм, некоторые детали из нашей с тобой прошлой жизни, я бы не поверил. А так… Что же получается, дорогой мой, значит, ты где-то прокололся, как я понимаю на этой своей президентской должности, серьёзно прокололся, или как?

— Для меня главное сейчас: кто мог на такое пойти. Кто?

— Ну, Минобороны вряд ли, я думаю, эмведешники тем более, диаспоры… хмм, нет, они тоже отпадают, не пойдут на такое, остаётся, я полагаю, только одно, наши — Комитетовские. Только мы, в смысле они… Тут и гадать нечего. У других, я уверен, духу на такое не хватит. Да и средств. Хотя, средства — это не главное. Главное — цель. А она, как я понимаю, достигнута. Значит, только наши могли, наши.

— Кто? Кто?

— Молодые вряд ли. Только старые кадры, я думаю. Кого-то ты обидел, наверное, в Конторе.

— Кто мог, кто?

— Надо подумать. Так сразу и не… — Генерал откинулся на спинку стула, громко позвал сына. — Миша, как там у нас чай?

— Уже второй раз подогреваю. Заварка стынет. — Отвечает из кухни громкий голос Михаила Петровича. — Нести?

— Конечно, неси. Да с плюшками… Мы тут с президентом только с плюшками чай можем.

Миша внёс разнос. Изучающе косясь на гостя, поставил на стол, потянулся рукой к чашкам.

— Спасибо, сынок, мы сами. — Остановил старик, выпроваживая сына.

Некоторое время чай пили молча. Генерал думал. Не одну чашку выпили. Наконец он сказал.