Бумеранг: Как из развитой страны превратиться в страну третьего мира

У Дирка Ретига была возможность вблизи наблюдать не только деятельность IKB, но и поведение его подражателей, группу немецких государственных банков Landesbanks. И, по его мнению, в современной финансовой системе существует коварная граница между англо-американскими и немецкими банкирами. «Довольно сильно ощущалось меж-культурное непонимание, — говорит он, с увлечением принимаясь за омара. — Этих банкиров никогда не баловали продавцы с Уолл-стрит. А тут появляется некто с платиновой кредиткой American Express, и этот господин может пригласить их на Гран-при в Монако и в другие подобные места. Он ничем не ограничен. Банкиры из Landesbanks были самыми неинтересными в Германии и никогда не пользовались таким вниманием. И вдруг появляется один умник из Merrill Lynch и начинает обхаживать их. Они подумали: “О, да мы ему нравимся!”» Затем заканчивает мысль: «Американские торговцы куда хитрее европейских. Они очень хорошие актеры».

В сущности, по словам Ретига, немцы исключали возможность того, что американцы играют не совсем по официальным правилам. Немцы понимали правила буквально: они изучали историю облигаций с рейтингом ААА и принимали на веру официальную версию о том, что облигации с рейтингом ААА абсолютно безрисковые.

Такое исключительное почитание правил практически ради самих правил пронизывает немецкую финансовую систему, как и всю жизнь в Германии. Оказывается, стало известно о том, как в июне 2007 г., как раз накануне краха, немецкая перестраховочная компания Munich Re организовала прием в честь своих лучших клиентов. Хозяева предлагали не только куриный ужин и соревнования по гольфу на ближайший к лунке удар, но и кутеж с проститутками в бане. Конечно, в финансовых кругах, как среди крупных, так и мелких игроков, такая вещь не редкость. Удивительно было то, как немцы организовали это мероприятие. Проституток пометили белыми, желтыми и красными лентами, чтобы знать, кому какая предназначена. После каждого полового акта жрице любви ставили на руку печать, дабы все знали, сколько раз ею пользовались. Немцам нужны были не просто проститутки: они хотели, чтобы все шло по правилам.

Возможно, из-за своей безмерной любви к официальным финансовым правилам немцы особенно сильно запали на ложную идею, которую эти правила породили: что существует такая вещь, как безрисковый актив. В конце концов, рейтинг ААА предполагал «безрисковый актив». Однако такой вещи, как безрисковый актив, не существует. Актив потому и приносит доход, что несет риск. Но идея безрискового актива, пик популярности которой приходится приблизительно на конец 2006 г., захватила инвестиционный мир, и сильнее всего клюнули на эту удочку немцы. Я тоже об этом слышал — от сотрудников фирм с Уолл-стрит, которые имели дело с немецкими покупателями облигаций. «Все дело в немецком менталитете, — сказал мне один из них. — Они говорят: “Я проверил, они удовлетворяют всем требованиям. Риска нет”. Форма ставилась выше содержания. Вы работаете с немцами, а они — как бы получше выразиться — не ладят с риском от природы. Они генетически предрасположены к тому, чтобы все испортить». Если облигация внешне выглядела чистой, немцы позволяли ей испачкаться внутри до такой степени, до какой сумела это сделать Уолл-стрит.

Теперь Ретиг хочет подчеркнуть: то, что было внутри, не имеет значения.IKB нужно было спасать, что и было сделано государственным банком 28 июля 2007 г. При капитале примерно в $4 млрд он потерял более $15 млрд. Когда он потерпел крах, немецкие СМИ захотели узнать, сколько американских низкокачественных облигаций нахватали эти немецкие банкиры. Генеральный директор IKB Штефан Орт-зайфен публично заявил, что IKB практически не держал никакие низкокачественные облигации — за что, собственно, и был обвинен во введении инвесторов в заблуждение. «Он сказал правду, — говорит Ретиг. — Он думал, что не держал низкокачественных бумаг. Они не могли дать точных цифр по низкокачественным облигациям, потому что сами их не знали. Системы мониторинга IKB не различали низкокачественные и качественные ипотечные продукты. Вот поэтому так все и произошло». По словам Ретига, еще в 2005 г. он предлагал построить систему для более точного выяснения, какие кредиты стоят за сложными облигациями, которые они покупали у фирм с Уолл-стрит, но руководство IKB не хотело тратить на это деньги. «Я сказал им: “У вас есть портфель на $20 млрд, вы делаете по $200 млн в год, а мне отказываете в $6,5 млн”. Но они все равно отказались».