Бунгало Сатаны, или Наследие Ангелов

- Да, это правда. Ты - первый, кого я ласкал сегодня. И я очень жалею, что мы обошлись только оральными ласками. Я хочу чтобы ты стал первым и единственным моим мужчиной. Я говорю абсолютно серьезно. Тебе нечего стесняться и чувствовать себя растлителем. Я сам этого хочу! Просто мне повезло разглядеть тебя несколько позже, чем какому-то парню, который оказался удачливее, смелее и, я уверен, счастливее меня, - произнося эту речь Драко почувствовал, как Гарри сильно вздрогнул, краска внезапно отхлынула от его лица. По сравнению с тем, каким румяным он только что был, это особенно бросалось в глаза. Казалось, что Гарри просто выцвел - таким белым он стал и даже его яркие, морские глаза стали бледнее. Драко понял, что сморозил глупость, более того, вызвал к жизни, возможно, не самые счастливые воспоминания. От этого затравленного взгляда загнанного зверя, Малфой вздрогнул. - О! Нет! О, Гарри, прости…

Глава 26.

- Тебе не за что извиняться, Драко. Ты ведь ни в чем не виноват, - Гарри говорил ровно, но Драко видел, что ему очень плохо. Его мысли были далеко, словно он проваливался в свои воспоминания и тонул в них, как в трясине. Драко физически чувствовал, как Гарри отдаляется от него, закрывается. Еще совсем недавно был ласковым и внимательным, но внезапно словно что-то захлопнулось в нем, что-то, дарящее нежность и любовь. Драко стало страшно. Нужно было срочно что-то делать. И тут он понял что. Словно озарение снизошло, словно он всю жизнь только этим и занимался, что склеивал разбитые вдребезги души. Драко скатился с Поттера, заставил его спиной облокотиться на себя и обнял его за плечи. Слегка покачивая, убаюкивая, успокаивая бормотал ему на ухо разные нежности, выводя Гарри из состояния отчужденности. И, уже чувствуя, что тот совсем расслабился и начал устраиваться поудобнее, едва не мурлыкая от удовольствия, только тогда Драко поцеловал его в висок и тихо прошептал:

- Расскажи…

- Да нечего особенно-то рассказывать, - Гарри сразу понял, что Драко имел в виду, но почему-то только сейчас подумал, что это не стыдно - поделиться своим грехом, своей болью с любимым. Ему и правда захотелось разделить свою ношу с Драко. Он понял, что рассказав все, не окунет в эту грязь любимого, а напротив, проявит доверие к нему. Гарри решил, что его скрытность может обидеть Драко, что это может даже когда-нибудь встать между ними и что лучше рассказать сейчас, пока они только начинают свои отношения, а не позже, когда навалится куча других проблем, усугубляющих подобные откровения. Еще он чувствовал, как Драко только что вытянул его из пропасти воспоминаний, не дав закрыться. Словно какая-то теплая ладонь подхватила его душу, когда он начал проваливаться в промозглую мерзость прошлого. Впервые за два года он ощутил, что если не выскажется, то этот груз в конце концов сломит его, раздавит. И Гарри решился:

- Я не буду рассказывать, я покажу тебе, - сказал он и, опережая возможные вопросы Драко, повернулся к нему, взял лицо любимого в свои ладони и пристально посмотрел ему в глаза. - Тебе придется пройти со мной весь этот путь, испытать всю мою боль, ты уверен, что хочешь пройти через это со мной? Мне давно нужно было в этом разобраться, проанализировать, разложить по полочкам и навсегда запереть в шкафу, а ключ выбросить. Ты будешь со мной?

- Я буду с тобой и в жизни, и в смерти, и после нее. Я люблю тебя, - просто сказал Драко и тогда Гарри поцеловал его нежно-нежно, едва прикоснувшись губами, высказывая этим всю свою нежность и благодарность. Драко от удовольствия зажмурился, словно кот.

- Открой глаза, милый, - он подчинился и увидел…

Малфой очутился в просторной комнате. За столом сидел Гарри и курил, устремив невидящий взгляд в пространство. Он выглядел очень беззащитным, несчастным, но не сломленным. От переполнявшей нежности вздрогнуло сердце. Ему безумно захотелось подойти и обнять этого беззащитного, нахохлившегося воробушка, и уже было качнулся вперед, но чья-то рука его остановила. За спиной стоял Гарри. Только теперь, Драко понял, что Гарри за столом и Гарри рядом с ним разделяет около двух-трех лет. У Гарри в воспоминаниях волосы были короче, они едва касались плеч, а еще на переносице были очки. Правда не те дурацкие очки-колеса, которые у него были в школе, а вполне приличные и стильные, в прямоугольной золотой оправе от известного производителя волшебно-модных аксессуаров. Вот он снял их и устало потер переносицу, закрыв глаза. Потом отложил очки и, близоруко прищурившись, подтянул к себе поближе большой кофейник, но из белого носика не вылилось ни капли. Удивленно посмотрев на него, Гарри позвал:

- Минки! - на его зов откликнулась бодренькая эльфийка в красивом расшитом гербом и вензелями Поттеров полотенце, повязанным на манер греческой тоги. В ее ухе светилась золотая серьга с рубиновой подвеской - знак принадлежности роду. В общем и целом домовиха производила приятное впечатление - у таких слуг сами хозяева по струнке ходят.