Бунич Игорь – В центре чертовщины

свидетеля в будущем, уложили пулемётными очередями. Обер-лейтенант был

тяжелоранен. Непонятно, по какой причине парашютисты Клайтона не пристрелили его

утром, так как брать пленных в тех условиях, в которых они тогда находились, было

немыслимо. Но факт остаётся фактом — Киндерфельд выжил и дал письменные показания

следующего содержания:

“Я, Гельмут Киндерфельд, бывший обер-лейтенант немецкой армии, находясь в

трезвом уме и твёрдой памяти, добровольно даю следующие показания.

В сентябре 1943 года я командовал ротой средних танков в составе 235-го

мотострелкового полка, участвовавшего в оккупации Неаполя.

26 сентября я получил приказ следовать в составе своей роты в распоряжение

оберштурмбанфюрера Эриха Лозера на территорию военно-морской базы Пицуллори на

северной стороне Неаполитанской бухты. Одиннадцать танков моей роты, два

заправщика, мастерская, смонтированная на грузовике, прибыли на территорию базы

после полудня 27 сентября.

На территории базы меня поразило большое количество грузовых автомашин. Такое

скопление грузовиков бывает только в больших автопарках. Грузовики были нагружены

какими-то ящиками, закрытыми брезентом. Что было в этих ящиках, я не знал. Шофёры

и солдаты были исключительно эсэсовцы. Были ли мы единственной армейской частью,

приданной им, я затрудняюсь сказать, но я лично, кроме своих людей, никого больше из

армейцев не видел.

Я встретился с Лозером у одного из пакгаузов. Он стоял в окружении своих

офицеров, изучая карту, расстеленную на каком-то ящике.

Я опять же не могу утверждать, но у меня создалось впечатление, что в момент

моего прихода Лозер изучал не топографическую карту местности, а скорее план какого-

то городского района, возможно, района, прилегающего к порту.

Поскольку вас интересует внешность Лозера, я постараюсь его описать, хотя это

была наша единственная встреча, так как в дальнейшем мы держали связь по радио.

Особенно мне запомнились его светлые, постриженные короткой стрижкой волосы. Они

казались особенно светлыми на фоне дочерна загоревшего, покрытого пылью лица. Ещё

мне запомнились его чёрные глаза, что очень не вязалось с цветом волос. Лозер показался

мне довольно высоким, широкоплечим. Одет он был в серую форменную рубаху с

засученными рукавами, в кепи, с автомобильными очками, поднятыми на лоб. У него

твёрдое, мужественное лицо, раздвоенный подбородок, никаких особых примет на его

лице я не заметил. На вид ему лет сорок, а возможно, и меньше.

Я доложил о прибытии своей роты. Лозер поздоровался со мной и сообщил, что