Бунин. Жизнеописание

«Милица Грин выпустила в свет дневники, не предназначенные для публикации <…> Образ же Ивана Алексеевича представлен в невыгодном свете. Как вы понимаете, не пропущено ни одного места, где упоминается, что и сколько он выпил, и может создаться впечатление, что Иван Алексеевич был настоящим пьяницей, тогда как это абсолютно неверно». В письме 5 октября 1977 года Зёрнов говорит о Бунине: «…Когда я его знал, он выпивал вино по маленькому стаканчику и любил хорошее вино, но в очень небольшом количестве».

И еще одна большая несправедливость мрачной тенью нависает над Буниным: судьба его архива.

М. Э. Грин сообщала, будто бы «Алданов усиленно уговаривал Бунина продать архив в Колумбийский университет, но Бунин отказался» ^[1103]. Однако письма Бунина убеждают, что все было не так.

В Нью-Йорке создавался при помощи Колумбийского университета Русский Архив. Об этом извещал Бунина Алданов 26 марта 1951 года; по руководству им намечался комитет в составе: Бунин, В. А. Маклаков, бывший посол Б. А. Бахметев, социалист (бывший меньшевик) Б. И. Николаевский (выслан из России в начале 1920-х годов, умер в 1966 году), историк М. М. Карпович, А. Л. Толстая и Алданов. (Переписка Бунина с Алдановым находится в Колумбийском университете.) Бунин согласился на участие в работе комитета.

Русский Архив потом слился с Архивом Колумбийского университета. Алданов уведомлял Бунина 26 марта 1951 года: «По освобождении России Колумбийский университет обязуется отдать его в Москву». Он также писал Бунину 7 ноября 1951 года, что «директором состоит американский профессор Мозли <…> Мозли согласен на перевозку Архива в Москву в случае освобождения России».

Бунин в течение последних лет, когда позволяло время, готовил свой архив для передачи Колумбийскому университету; часть из наиболее интересных документов его архива он передал года за два до войны «в Государственный Архив» в Праге и «все это, — писал он Алданову в ночь с 29 на 30 июня 1951 года, — слопала Москва, так что теперь мой „архив“ весьма беден. Надеюсь в начале осени послать Борису Ивановичу <Николаевскому> эту бедность».

Разбирала архив Ивана Алексеевича и Вера Николаевна, ей помогала Т. И. Алексинская. Делали они эту работу в декабре 1952 года и в январе 1953 года.

В Архиве Колумбийского университета есть «Краткое резюме описи личного архива И. А. Бунина» — пятьдесят три папки документов: рукописи стихов и прозы, отзывы прессы эмигрантской и иностранной, пометки Бунина на полях газет и журналов, портреты Бунина и альбом с фотографиями, книги Бунина на иностранных языках, книги русские с исправлениями для изданий, письма писателей и других лиц — и прочие материалы.

В настоящее время заведующая Архивом Колумбийского университета госпожа Ellen Scaruffi говорит, что обозначенные в «Кратком резюме…» материалы у них в каталоге не значатся. Ежели действительно их в Колумбийском университете нет, то Бунины не успели отправить вслед за описью архив Ивана Алексеевича из-за его болезни и последовавшей затем кончины. Из всех документальных материалов, касающихся архива Бунина, ясно видно, что его воля состояла в том, что его архив должен был до поры до времени храниться в Колумбийском университете, а затем надлежало перевезти его в Москву. Все, что противоречит воле нобелевского лауреата, несправедливо и противозаконно, какие бы «завещания» ни были, если они на самом деле были. Архив Бунина — национальное достояние России, и он должен быть в России.

Зуров, у которого архив Буниных остался после их смерти, — мои переговоры с ним о приобретении этих материалов были блокированы советскими властями, — страдал иногда психическим расстройством, три раза по этому поводу его помещали в клинику, в частности, отправили 20 июля 1953 года. Зуров, которому являлись кошмары и его усиленно лечили, не был у Ивана Алексеевича при его кончине, вернулся на квартиру Буниных 12 декабря 1953 года.

Если есть какой-нибудь документ, узаконивающий права собственности Зурова на архивы Ивана Алексеевича и Веры Николаевны, то это могло быть сделано против воли Веры Николаевны, которая никак не могла бы поступить против воли Ивана Алексеевича.

О необходимости передать архив Колумбийскому университету писал не только Бунин. Вера Николаевна сообщала И. В. Кодрянскому — доктору, мужу писательницы Н. В. Кодрянской, — 17 сентября 1952 года, что Иван Алексеевич, завершив работу над своими книгами для Чеховского издательства в Нью-Йорке, «немного успокоился, хотя теперь нужно кончать с отсылкой архива» ^[1104].

Отношения Веры Николаевны и Зурова были очень сложные. Она всячески опекала его, помогала. «Вера Николаевна спасла Зурова, и он это знал», — писала автору данной работы Т. Д. Логинова-Муравьева 17 июня 1979 года. Имея в 1953 году большие долги, она заняла еще немалые деньги, чтобы платить за него хорошей, но дорогой частной клинике: 100 тысяч в месяц. Для нее бывали из-за него очень нелегкие дни; и она искала защиту у доктора и друга семьи В. М. Зёрнова. Он писал автору этих строк 23 апреля 1979 года: