Бункер. Пыль

«Нет…» Лукас выглядел обиженным. «Я просто подумал, что тебе будет приятно принять ванну».

«Утром, может быть. А ужин я, пожалуй, пропущу. Я весь день перекусывала». Она разгладила простыни рядом с собой. Лукас улыбнулся и сел рядом с ней на кровать. На его лице была ожидаемая ухмылка, в глазах светился огонек, который она видела после того, как они занимались любовью, но этот взгляд рассеялся при ее следующих словах: «Нам нужно поговорить».

Его лицо осунулось. Плечи опустились. «Мы не собираемся регистрироваться, не так ли?»

Джульетта схватила его за руку. «Нет, дело не в этом. Конечно, будем. Конечно». Она прижала его руку к своей груди, вспоминая о любви, которую она когда-то скрывала от Пакта, и о том, как это разорвало ее пополам. Она больше никогда не допустит такой ошибки. «Дело в раскопках», — сказала она.

Лукас сделал глубокий вдох, задержал его на мгновение, а затем рассмеялся. «Только это», — сказал он, улыбаясь. «Удивительно, что твои раскопки могут оказаться меньшим из двух зол».

«Я хочу сделать кое-что еще, что тебе не понравится».

Он поднял бровь. «Если речь идет о попытке распространить новости о других хранилищах, о том, чтобы рассказать людям, что там есть, то ты знаешь, как мы с Питером относимся к этому. Я не думаю, что эти слова безопасны. Люди не поверят тебе, а те, кто поверит, захотят причинить неприятности».

Джульетта подумала об отце Венделе и о том, как люди могут поверить в удивительные вещи, созданные из одних только слов, как убеждения могут сформироваться из книг. Но, возможно, они должны сами захотеть поверить в это. И, возможно, Лукас был прав, что не все захотят верить в правду.

«Я не собираюсь им ничего рассказывать», — сказала она Лукасу. «Я хочу показать им. Я хочу кое-что сделать наверху, но для этого нужна помощь от тебя и твоего отдела. Мне понадобятся некоторые из твоих людей».

Лукас нахмурился. «Мне не нравится, как это звучит». Он погладил ее по руке. «Почему бы нам не обсудить это завтра? Я просто хочу насладиться тем, что ты сегодня здесь, со мной. Одна ночь, когда мы не работаем. Я могу притвориться, что всего лишь техник сервера, а ты можешь быть… не мэром».

Джульетта сжала его руку. «Ты прав. Конечно. И, может быть, мне стоит поскорее пойти в душ…»

«Нет, останься». Он поцеловал ее в шею. «Ты пахнешь собой. Прими душ утром».

Она согласилась. Лукас снова поцеловал ее в шею, но когда он двинулся расстегивать молнию на комбинезоне, она попросила его погасить свет. В этот раз он не стал жаловаться, как это часто бывало, на то, что не может ее видеть. Вместо этого он оставил свет в ванной и закрыл дверь, оставив лишь слабое свечение. Как бы ей ни нравилось быть с ним обнаженной, она не любила, чтобы ее видели. Лоскутное одеяло шрамов делало ее похожей на срезы шахты, прорезавшей гранит: паутина белой породы, выделяющаяся на фоне остальных.

Но как ни непривлекательны они были для глаз, они чувствовались на ощупь. Каждый шрам был похож на нервное окончание, поднимающееся из ее собственной глубины. Когда Лукас провел по ним пальцами — как электрик по схеме проводов, — то везде, где он прикасался, оказывался гаечный ключ на двух клеммах аккумулятора. Электричество трепетало в ее теле, когда они обнимали друг друга в темноте, а он исследовал ее руками. Джульетта чувствовала, как ее кожа становится все теплее. Это не будет ночь, когда они быстро уснут. Ее замыслы и опасные планы начали исчезать под нежным давлением его мягких прикосновений. Это будет ночь путешествия в юность, в чувства, а не в мысли, в более простые времена…

«Странно», — сказал Лукас, прекратив свое занятие.

Джульетта не стала спрашивать, что именно странно, надеясь, что он забудет об этом. Она была слишком горда, чтобы запретить ему прикасаться к ней подобным образом.

«Мой любимый маленький шрам исчез», — сказал он, потирая место на ее руке.

У Джульетты поднялась температура. Она снова оказалась в воздушном шлюзе, так было жарко. Одно дело — молча прикасаться к своим ранам, другое — называть их. Она отдернула руку и перевернулась на спину, решив, что эта ночь все-таки будет для сна.

«Нет, дай мне посмотреть», — умолял он.

«Ты жестокий», — сказала ему Джульетта.

Лукас погладил ее по спине. «Нет, клянусь. Можно, я посмотрю твою руку?»

Джульетта села в кровати и натянула простыню на колени. Она обхватила себя руками. «Мне не нравится, что ты упоминаешь о них», — сказала она. «И у тебя не должно быть любимчиков». Она кивнула в сторону ванной комнаты, куда через приоткрытую дверь просачивался слабый свет. «Мы можем, пожалуйста, закрыть ее или выключить свет?»

«Джулс, клянусь тебе, я люблю тебя такой, какая ты есть. Я никогда не видел тебя другой».

Она поняла это так, что он никогда не видел ее обнаженной до ранения, а не то, что она всегда казалась ему красивой. Встав с кровати, она направилась в ванную, чтобы погасить свет. Она потянула за собой простыню, оставив Лукаса одного и голого на кровати.