Бункер. Пыль

Статика. Что ничего не доказывало. Шарлотта вполне могла представить себе, что радиостанции находятся за много миль отсюда, где-нибудь в бункере, а все операторы вокруг них сгорблены и мертвы. Брат рассказывал ей о том, как он покончил с бункером нажатием кнопки. Он пришел к ней посреди ночи с сияющими глазами и рассказал обо всем. А теперь этот бункер исчез. Или, может быть, ее радио не работало?

Она плохо соображала. Нужно было устранить неполадки, прежде чем делать поспешные выводы. Потянувшись к циферблату, она сразу же вспомнила о другом бункере, который они с братом подслушивали, о соседнем бункере с горсткой выживших, которые любили болтать и играть в такие игры, как «Прятки», используя свои радиоприемники. Если она правильно помнила, мэр 18-го дома уже как-то выходил на связь на этой частоте. Шарлотта перешла на «17», чтобы проверить свой микрофон и посмотреть, не откликнется ли кто-нибудь, забыв о позднем часе. По привычке она использовала свой старый позывной из ВВС.

«Алло. Алло. Это Чарли два-четыре. Кто-нибудь меня слышит?»

Она слушала помехи и уже собиралась переключиться на другой канал, как вдруг прорвался голос, дрожащий и далекий:

«Да. Алло? Вы нас слышите?»

Шарлотта снова сжала микрофон, боль в плече на мгновение исчезла, связь с незнакомым голосом была подобна уколу адреналина.

«Я вас слышу. Да. Вы меня слышите?»

«Что, черт возьми, там происходит? Мы не можем связаться с вами. Туннель… в туннеле завалы. Никто не отвечает. Мы здесь в ловушке».

Шарлотта пыталась разобраться в ситуации. Она еще раз проверила частоту передачи. «Помедленнее», — сказала она и глубоко вздохнула, следуя собственному совету. «Где вы находитесь? Что происходит?»

«Это Ширли? Мы застряли здесь, в этом… другом месте. Все заржавело. Люди в панике. Ты должна вытащить нас отсюда».

Шарлотта не знала, отвечать ли ей или просто выключить устройство и попробовать позже. Было такое ощущение, что она вклинилась в середину разговора, сбив с толку одного из собеседников. Другой голос подтвердил ее предположение:

«Это не Ширли», — сказал чей-то женский голос. «Ширли мертва».

Шарлотта отрегулировала громкость. Она внимательно слушала. На мгновение она забыла о человеке, умирающем в коридоре внизу, о том, кого она ударила ножом, о ране на руке. Она забыла о тех, кто, должно быть, идет за ней, ищет ее. Вместо этого она с интересом слушала разговор на семнадцатом канале, этот голос, показавшийся ей смутно знакомым.

«Кто это?» — спросил первый мужской голос.

Возникла пауза. Шарлотта не знала, кого он спрашивает, от кого ждет ответа. Она поднесла микрофон к губам, но ответил кто-то другой.

«Это Джульетта».

Голос был тяжелым и усталым.

«Жюль? Где ты? Что ты имеешь в виду, говоря, что Ширли мертва?»

Еще один всплеск помех. Еще одна страшная пауза.

«Я имею в виду, что они все мертвы», — сказала она. «И мы тоже».

Еще один всплеск помех.

«Я убила нас всех».

Хранилище 17

40

Джульетта открыла глаза и увидела своего отца. Белый свет переливался из одного ее глаза в другой. За его спиной вырисовывалось несколько лиц, смотревших на нее сверху вниз. Светло-голубые и бело-желтые комбинезоны. То, что сначала казалось сном, постепенно превратилось в нечто реальное. А то, что казалось не более чем кошмаром, превратилось в воспоминания: Бункер был отключен. Двери были открыты. Все были мертвы. Последнее, что она помнила, — это как схватилась за рацию, услышала голоса и объявила, что все мертвы. И она их убила.

Отмахнувшись от света, она попыталась перевернуться на бок. Она лежала не на кровати, а на сырой стальной обшивке, под головой была чья-то нижняя рубашка. Живот забурчал, но ничего не вышло. Живот был пустой, судорожно вздымался. Она издавала рвотные звуки и плевала на землю. Отец просил ее дышать. Раф был рядом и спрашивал, все ли с ней в порядке. Джульетта подавила желание накричать на них всех, на весь мир, чтобы они оставили ее в покое, обнять колени и рыдать о том, что она натворила. Но Раф продолжал спрашивать, все ли с ней в порядке.

Джульетта вытерла рот рукавом и попыталась сесть. В комнате было темно. Она больше не находилась внутри экскаватора. Откуда-то било неяркое свечение, похожее на открытый огонь, запах горящего биодизеля, самодельного факела. И во мраке она увидела, как пляшут и качаются фонарики в руках и на касках шахтеров, как ее люди заботятся друг о друге. Небольшие группы сгрудились тут и там. Оглушающая тишина лежала, как одеяло, поверх разрозненных рыданий.

«Где я?» — спросила она.

Раф ответил. «Один из мальчиков нашел тебя в кузове машины. Сказал, что ты свернулась калачиком. Они сначала подумали, что ты умерла…»

Отец прервал ее. «Я собираюсь послушать твое сердце. Если сможешь, сделай глубокий вдох».