Бункер. Пыль

«Зачем им столько всего сразу?» — спросил Майлз, копаясь в земле в поисках еды. Ханна обнюхала небольшое подношение Риксона, которое смутно пахло кабачками, но недозрелыми. Вдалеке послышались спорящие голоса. Она откусила маленький кусочек и отпрянула от горького вкуса.

«Они забрали так много, потому что они не семья», — сказал Риксон. Его голос доносился из-за темных растений, которые дрожали от его шагов.

Юный Майлз направил свой фонарик на Риксона, который вышел из рядов кукурузных стеблей с пустыми руками. «Но мы не семья», — сказал Майлз. «Не совсем. И мы никогда этого не делали».

Риксон перепрыгнул через перила. «Конечно, мы семья», — сказал он. «Мы живем вместе и работаем вместе, как и положено семье. Но не эти люди, разве ты не видел? Видел, как они по-разному одеваются, чтобы их можно было отличить? Они не живут вместе. Эти чужие люди будут драться, как дрались наши родители. Наши родители тоже не были семьей». Риксон распустил волосы и собрал их вокруг лица, затем снова завязал. Голос его был тихим, глаза вглядывались в темноту, где спорили голоса. «Они будут поступать, как наши родители, и драться за еду и женщин, пока их не останется. Это значит, что нам придется сопротивляться, если мы хотим жить».

«Я не хочу драться», — сказала Ханна. Она поморщилась и оттащила ребенка от больного соска, стала натягивать комбинезон, чтобы сменить грудь.

«Тебе не придется бороться», — сказал Риксон. Он помог ей справиться с комбинезоном.

«Раньше они оставляли нас в покое», — сказал Майлз. «Мы жили здесь много лет, а они приходили, брали все, что им было нужно, и не боролись с нами. Может быть, эти люди поступят так же».

«Это было очень давно», — сказал Риксон. Он наблюдал, как малыш устроился на груди матери, затем спустился по перилам в темноту, чтобы покормиться еще немного. «Они оставили нас в покое, потому что мы были молоды и принадлежали им. Мы с Ханной были твоими ровесниками. Вы с братом были совсем малышами. Как бы плохо ни шли бои, они оставляли нас одних, чтобы мы жили или умирали по своему усмотрению. Это был подарок, то, как они нас бросили».

«Но они приходили», — сказал Майлз. «И приносили нам вещи».

«Как Элиза и ее сестра?» спросила Ханна. И теперь и она, и Риксон вспоминали об умерших братьях и сестрах. Этот зал был полон умерших и ушедших, поняла она, вырвавшихся на свободу. «Будет драка», — сказала она Майлзу, который все еще не был в этом уверен. «Мы с Риксоном уже не дети». Она покачала ребенка на руках — это сосательное напоминание о том, как далеки они стали от детей.

«Я бы хотел, чтобы они просто ушли», — угрюмо сказал Майлз. Он стукнул фонариком, который зашипел, как срыгнувший ребенок. «Я бы хотел, чтобы все вернулось на круги своя. Я бы хотел, чтобы Маркус был здесь. Без него все как-то не так».

«Помидор», — сказал Риксон, победоносно выходя из тени. Он держал красный шарик в луче света Майлза, отчего все их лица залил румянец. Материализовался нож. Риксон разрезал овощ на три части, причем Ханне досталась первая. Красный сок, похожий на кровь, капал с его руки, с губ Ханны и с ножа. Они ели в относительной тишине, голоса в коридоре были далекими и пугающими, нож капал жизнью, но мог капать и хуже.

• • •

Джимми проклинал себя, поднимаясь по лестнице. Он ругался так, как привык, когда его слышал только он сам, когда слова, которым никогда не нужно было далеко лететь, долетали от его губ до его собственных ушей. Он проклинал себя и топал, посылая вибрации вверх и вниз, чтобы смешаться с другими. Следить за Элизой стало очень хлопотно. Один взгляд в другую сторону — и она уходила. Как Тень, когда все лампы для выращивания загорались разом.

«Нет, не как Тень», — пробормотал он про себя. Тень почти всегда оставалась под ногами. Он всегда спотыкался о Тень. Элиза была чем-то другим.

Прошел еще один уровень, одинокий и пустой, и Джимми вспомнил, что все это не ново. Это не было неожиданностью. Элиза всегда приходила и уходила, как ей вздумается. Просто он никогда не беспокоился о ней, когда бункер был пуст. Это заставило его переосмыслить, что делает место опасным. Может быть, это было вовсе не место.

«Ты!»

Джимми поднялся на другую площадку, один-двадцать два. Из дверного проема ему помахал рукой мужчина. На нем был золотистый комбинезон, который что-то значил в те времена, когда все имело значение. Это было первое лицо, которое Джимми увидел за дюжину уровней.

«Вы не видели девочку?» спросил Джимми, не обращая внимания на то, что у этого человека, похоже, был свой вопрос. Джимми уперся рукой в бедро. «На этой высоте. Семь лет. Не хватает зуба». Он показал через бороду на свои зубы.