Бунт и смута на Руси

Распутин и императрица – это люди, которые Россию до добра не доведут. Они настраивают всех против императора, против Николая II, и они, это совершенно точно, существуют на немецкие деньги. И все это якобы знают, это все знают… Ходят слухи, слухи беспочвенные, но почвы слухам не нужно, они на то и слухи. Но есть и факты: все дорожает, многие вещи становятся предметами спекуляции, кому война, а кому, знаете ли, мать родна. На спекулятивных ценах наживаются всевозможного рода барыги, совершенно новый тип людей. Они быстро зарабатывают большие деньги: кому-то надо сына от армии «отмазать», кому-то надо получить часть оборонного заказа, кому то, кому се… У нас были проблемы с медикаментами. За XX век мы решили эту проблему, но, как и тогда, так сейчас огромное количество медикаментов великая Россия получает из-за рубежа. Тогда одним из основных поставщиков медикаментов была Германия. С Германией мы воюем. Где взять медикаменты? Их переправляют через Швецию и Финляндию и с восьмикратной наценкой продают в Москве и Санкт-Петербурге. Кому такое могло понравиться? Никому, кроме тех, кто на этом наживался.

Далее. Интеллигенция сидит в ресторанах и кафе и рассуждает о том, что надо бы, конечно, отправить царя в отставку. Лучше бы повесить, но можно и расстрелять, хотя вообще – мы же интеллигентные русские люди, не кровожадные. Блок, Брюсов и вся тусовка Серебряного века приветствуют революцию: «Славлю вас, грядущие гунны…» и так далее. Эти прекраснодушные люди не понимают, что многие из них потом уйдут на эшафот, многие – в питерские Кресты, многих расстреляют в сыром подвале… Об этом еще никто не думает, но все утомлены царизмом. Середина 1916 года: надоел этот царь, и вообще невозможно так жить.

Появляется новый социальный слой – фабричная молодежь. Как мы уже выяснили, в 1913 году Россия находилась на пике своей экономической мощи; очень много заводов строилось в Москве и Санкт-Петербурге; вчерашние крестьяне приезжали работать в города в качестве сезонных рабочих (до весны, когда пора будет возвращаться возделывать землю). Некоторые приезжали и оставались, формируя класс рабочей интеллигенции или рабочей аристократии. У них хорошие деньги, их дети учатся в гимназиях. Но эта рабочая молодежь живет в бедных кварталах, и, естественно, как это заведено испокон веков, бедные кварталы ведут войну с богатыми кварталами. Молодые фабричные пареньки едут в центр Санкт-Петербурга будить местных жителей – кого-то, может быть, пограбить, у кого-то что-то отнять.

Самая главная забава – кинуть гайкой в полицейского: полицейских на Руси не любят. Пассионарная фабричная молодежь хочет распоряжаться своей жизнью, хочет уважения, хочет себя манифестировать, хочет какой-то «движухи». Воздух вокруг накаливается, что-то грядет, и эта молодежь хочет принять участие в грядущих событиях. И, безусловно, примет.

Блок, Брюсов и вся тусовка Серебряного века приветствуют революцию. Эти прекраснодушные люди не понимают, что многие из них потом уйдут на эшафот, кого-то из них потом расстреляют в сыром подвале…

Еще один интересный социальный слой – еврейская молодежь. У этих людей нет социальных лифтов, их родителей только что выгнали в результате отступления Русской армии за линию фронта, и теперь они пытаются устроиться в России. Нарушена их черта оседлости, их права попраны, карьеры им не сделать, образования не получить – поэтому они идут в «бомбисты». Не все, конечно, но многие: а все потому, что они пассионарные, умные ребята, но реализоваться у них никак не получается.

Большая проблема в то время – нехватка полиции. Откуда эти казаки с нагайками? Полицейских заменяли военными. Правда, полицейских учили ловить, заламывать руки, отводить в околоток, допрашивать. А чему учили солдат? Колоть штыком и в крайних случаях стрелять. И казак колет и стреляет, как следствие – насилие и трупы. Этот маховик насилия всегда раскручивается с двух сторон, и именно этот процесс характеризуется сухой фразой из учебника: «конфликт между властью и обществом».

С плебсом понятно, а что же с элитами? Без брожения умов в элитах никакой революции никогда не получается. Начнем с буржуазии. Она представлена среди многочисленных партий Государственной думы; у буржуазии есть деньги; во время войны буржуазия организовала несколько союзов, и самые большие – Всероссийский земский союз, Городской союз и Центральный военно-промышленный комитет.

Эти союзы собирают деньги, помогают фронту провиантом и снабжением, устраивают госпитали. В госпиталях работают, помимо обычного персонала, жены богатых людей. В госпиталях, например в Крыму, работают члены царской семьи. И это не зазорно, даже считается хорошим тоном.