Бунт и смута на Руси

Меня всегда занимал вопрос: почему, когда от престола отрекся Николай, а следом – его брат Михаил, никто из великих князей, стоявших дальше в династическом порядке, не захотел взять власть в свои руки? Да, кто-то состоял в морганатическом браке, кто-то долго жил за границей, кто-то просто боялся ответственности… В общем, все эти великие князья отступили… А пока, в ноябре 1916 года, «великокняжеская фронда» тоже хочет «ответственного министерства» и устранения Распутина. Последний козырь в этой колоде – глава думы, председатель Родзянко, который тоже, вместе с «великокняжеской фрондой», требует «ответственного министерства». Общее мнение: господин Романов, дайте, мол, нам как минимум конституционную монархию, потому что так уже жить нельзя. В то же время среди «великокняжеской фронды», в думе, среди всех этих союзов промышленников возникают более или менее различные идеи устранения царя: свержение царя, создание ситуации для отречения царя, вплоть до убийства царя. Разные имена звучат в ответ на вопрос, кому предстоит передать власть. В частности, одно из таких имен – великий князь Николай Николаевич. Насчитывается более тридцати заговоров! Конечно, об этих заговорах знает царь, а потому уместно задать главный вопрос: «А что же Романов? А что господин Романов, Государь Всея Руси Николай II, он – что?»

К этому моменту он наделал уже массу кадровых ошибок: как мы уже говорили, он был плохим политиком. Он мог быть хорошим политиком и даже государем, может быть, в 1600 году, в 1700 году – уже с натяжкой, а для 1917 года он – плохой политик, плохой менеджер, плохой администратор, плохой царедворец. Он не создает своего «ближнего круга», своей «команды» – это не по нему, он не умеет играть в эти игры. Он постоянно делает ошибки в кадрах, назначениях, он плохой полководец, что доказывает на фронте. Самое страшное, что он ни черта не понимает в том, как устроена страна. Вдумаемся, как звучит: «царь, государь всея Руси»… Но он ни черта не понимает, что это такое. Ему пишут великие князья: «Жена тебя обманывает, ты не знаешь, что творится в тылу; ты не понимаешь, что творится в Туркестане, в Петрограде…»

Ноябрь 1916 года. Все говорят, что Распутин назначает министров, что Распутин приносит императрице бумаги на стол, а она уже сообщает Николаю, кого ставить. Он ставит тех, о ком она говорит, так как не умеет работать с общественным мнением. Он еще скажет Керенскому, о котором мы еще вспомним: «Как жаль, что мы с вами не познакомились раньше».

Почему, когда от престола отрекся Николай, а следом – его брат Михаил, никто из великих князей, стоявших дальше в династическом порядке, не захотел взять власть в свои руки?

Как же это может быть, Романов, а где вы раньше были, на Марсе? Вы не видели, что Керенский – восходящая звезда Государственной думы? Ах да, вы же просто в думу не приезжали… Вернее, приехали однажды, и эффекта «пиар-акции», которую вы провели, хватило на две недели. Вы же этим не занимаетесь, вы не умеете работать с общественным мнением, вы же считаете себя выше этого: зачем, мол, этот «пиар», кому нужен? Это же что-то чуждое – какая-то реклама, пиар, – это пусть остается на Западе, в Америке… Вы же выше этого, вы же «помазанник Божий»…

Почему, собственно, не было расследовано убийство Распутина? В народе думают: не расследовано, значит, правильно, что его убили. Арестовали только некоего Пуришкевича, а теперь он опять свободен, уехал на фронт. Почему же никого не посадили? Значит, царю нужно было устранить Распутина?..

Война – это тяжелейшее испытание даже для умелого политика, умелого дипломата, умелого менеджера. Страшно представить, что означает соорудить линию фронта, который простирается на десятки, на сотни километров. Ее надо подготовить, вырыть окопы, поставить батареи, наладить провиант и снабжение. Это очень тяжкий труд, и Николай с этим не справляется. Да, система насквозь коррумпированная, но он не справляется, потому что для этого нужен талант, а таланта нет. Царь поразительно невосприимчив даже к собственной матери. Она уже среди «великокняжеской фронды», но он все равно не слушает ее. Но дело главным образом в том, что царь не понимает своей страны.