Бунт на «Кайне»

— Он как раз этого и добивается, — сказал Кифер. — Заставляя тебя писать рапорт по каждому дурацкому поводу, он заставляет тебя хорошенько попотеть — а это все, что ему нужно. Заставить тебя попотеть. Письменный рапорт по своей сути — это важный документ. Поэтому писать рапорт о незаправленной рубахе — это настоящая пытка, и при этом еще надо умудриться не выглядеть наглецом или идиотом…

— Вот именно, — с готовностью поддержал его Вилли. — Почитай мои черновики. Они выглядят так, словно я разыгрываю его или издеваюсь над ним…

— Наш приятель большой любитель делать круги на воде, но не на того напал, и все потому, что я отменный писатель. А мне действительно нравится сочинять всякие морские бумаги. Как пианисту импровизировать на тему «Собачий вальс» или «Чижик-пыжик». Не падай духом, Вилли. Все равно Квиг — приятная перемена после Де Врисса с его вечным сарказмом, убийственным, как удар носорога. Квиг не такая сильная личность, как Де Врисс, который мог дать отпор любому. А посему он избирает тактику четырех. Она состоит в том, что он входит в свой официальный образ примерно так же, как это делает африканский колдун, когда залезает в деревянного идола и заставляет тебя общаться с ним через этот устрашающий образ. Типичная вещь на флоте. Именно для этого и существуют рапорты. Так что привыкай, сколько их еще будет…

— Прости, что я перебиваю, но когда ты сыграешь вторую импровизацию на тему «Собачьего вальса»? Он уже скоро придет.

— Ну что ж, — ухмыльнулся Кифер, — тащи сюда машинку Гортона.

Пожевывая мундштук огромной черной трубки, выбрасывающей клубы голубого дыма и редкие искры, капитан Грейс принял от капитана «Кайна» конверт и указал ему на желтый деревянный стул. Квиг, подтянутый и аккуратный, насколько это позволяла его похожая на луковицу фигура, облаченный в форму из габардина защитного цвета, сел и крепко обхватил колени руками.

Грейс вскрыл конверт японским ножом устрашающего вида и, вынув рапорт, положил его перед собой на столе. Надев очки в массивной черной оправе, он прочитал его, потом неторопливо снял очки и волосатой рукой отодвинул бумагу в сторону. Он еще раз выпустил из зловеще шипящей трубки целое вулканическое облако.

— Никуда не годится, — сказал он, глядя Квигу прямо в лицо. Нижняя губа капитана задергалась:

— Могу я спросить, почему, сэр?

— Потому, что в нем нет ничего, чего бы я уже не знал, и потому, что он не объясняет ничего из того, что должно быть объяснено.

Сам не замечая этого, Квиг начал перебирать пальцами невидимые шарики.

— Насколько я понимаю, — продолжал Грейс, — вы делите вину между своим помощником, старшим лейтенантом, помощником боцмана и своим предшественником, капитаном Де Вриссом.

— Сэр, всю ответственность за случившееся я беру на себя, — поспешно сказал Квиг. — Я прекрасно понимаю, что ошибки подчиненных не снимают вины с офицера, а скорее характеризуют его как руководителя. Что же касается моего предшественника, то мне хорошо известно, что корабль в течение долгого времени находился на переднем крае, и никаких жалоб и претензий к кораблю у меня нет, но факты говорят сами за себя, состояние боевой подготовки оставляет желать лучшего, но я уже принял некоторые меры, которые должны вскоре исправить положение, поэтому…

— Почему вы не отбуксировали мишень?

— Сэр, как я уже изложил в своем рапорте, первый помощник боцмана, видимо, не имел ясного представления о том, как это делается, то же самое можно сказать об офицерском составе, который также имел об этом весьма смутное представление, действовал очень неуверенно и не сумел дать мне точную информацию, ну а капитан в какой-то степени вынужден полагаться на своих подчиненных, это неизбежно. И я решил, что «Кайну» важнее возвратиться на базу для того, чтобы получить какое-то, может быть, более важное задание, чем тратить бог знает сколько времени на бесполезные и сложные маневры. Если это решение было ошибочным, я очень сожалею, но таково было мое решение.

— Что за вздор вы несете! Здесь нет ничего сложного, — раздраженно воскликнул Грейс. — Это можно сделать за полчаса. Здешние тральщики делали это миллион раз. Эти чертовы мишени стоят прорву денег. Бог знает, где она теперь. Буксир, который мы выслали на поиски, не может ее найти.

— Но буксиром командую не я, — сказал Квиг с хитрой усмешкой, посмотрев на свои руки.

Глаза Грейса сузились. Он всматривался в Квига так, словно плохое освещение мешало ему хорошенько его разглядеть. Постучав трубкой по заскорузлой ладони, он высыпал пепел в массивную стеклянную пепельницу.

— Видите ли, капитан, — сказал он уже более спокойным тоном, — я понимаю, что вы должны чувствовать, впервые получив в свое командование корабль. Вы больше всего боитесь наделать ошибок. И это естественно. По себе знаю. Однако я делал ошибки и расплачивался за них и постепенно стал неплохим офицером. Давайте будем друг с другом откровенны, Квиг, ради вашего корабля и, я бы сказал, ради вашей будущей карьеры. Забудьте о том, что это официальный разговор. Все это останется между нами.