Бунт на продажу. Как контркультура создает новую культуру потребления

Манифест Унабомбера. Романтизация преступности. Школа Колумбины и культура страха. Миф о душевных болезнях. Атака на рациональность. Издательство Disinformation. Стиль настолько экстремальный не ждет успех национальный. Снижение трат. Простая жизнь и парадокс антиматериализма. Индустриальная революция и ее последствия стали катастрофой для человечества. Они намного увеличили продолжительность жизни тех, кто живет в развитых странах, но привели к дестабилизации общества, сделали жизнь бессмысленной, подвергли людей унижению, привели к распространению психологических страданий (а в странах третьего мира — и физических) и поставили под угрозу существование природы. Продолжающееся технологическое развитие усугубит ситуацию. Безусловно, оно подвергнет людей еще большим унижениям, причинит еще больший вред природе, наверняка приведет к еще большей социальной дезорганизации и психологическим страданиям и вполне может привести к росту физических страданий даже в развитых странах.

Посему мы призываем к революции против индустриальной системы. Возможно, в этой революции будет применяться насилие, а возможно и нет: она может быть внезапной или пройдет как относительно постепенный процесс, который займет несколько десятилетий. Ничего предсказать мы не в силах. Однако в самых общих чертах мы описываем меры, которые должны предпринять те, кто ненавидит индустриальную систему, дабы подготовить почву для революции против этой формы общества. Эта революция не будет политической. Ее целью будет не свержение правительств, а уничтожение экономической и технологической основы современного общества.

Это строки из «Манифеста Унабомбера». В 1980-1990-х годах человек по прозвищу Унабомбер снискал дурную славу, рассылая по почте взрывные устройства влиятельным ученым, инженерам и промышленным лоббистам, т. е. тем, кто ответственен за укрепление «технологической основы» общества, по всем США. Его бомбы были тщательно замаскированы под простые предметы. Многие из них находились в коробках из под сигар или книгах, и детонаторы срабатывали, когда их открывали. В одном случае бомба имела пусковое устройство, реагирующее на давление, и должна была взорваться, когда самолет достигнет определенной высоты.

Полиция не могла найти Унабомбера больше пятнадцати лет. Перелом наступил в 1996 году, когда террорист анонимно вошел в контакт с властями, предлагая прекратить свою кампанию, если газеты New York Times или Washington Post опубликуют его манифест. Газеты дали согласие. Когда манифест был опубликован, родной брат Унабомбера узнал его взгляды и литературный стиль и позвонил в полицию. Полученная наводка привела полицейских в маленькую хижину в Монтане к Теодору Качински, который вел отшельническую жизнь без электричества, выращивая овощи, охотясь на кроликов и мастеря самодельные бомбы.

Когда опубликовали «Манифест Унабомбера», многие политики левого толка с удивлением обнаружили, что в нем мало с чем можно не согласиться. Текст содержал знакомые элементы контркультурной критики. Современная технология породила систему тотального владычества и контроля? Конечно. Природа систематически уничтожается? Именно так. Индустриальное общество не дает ничего, кроме заменителей удовлетворения? Верно. Массы состоят из насквозь социализированных, неврастеничных конформистов? Кто с этим спорит!

Фактически многие люди увидели, что отличаются от Качински разве что в плане чисто тактическом. (В Интернете была проведена викторина, где пользователям предлагалось определить, какие цитаты взяты из книги Эла Гора «Земля в равновесии», а какие — из манифеста Качински, и это оказалось на редкость трудной задачей.) Левые политики согласились с его воззрениями, они просто не одобряли его почтовые «бомбежки». Однако даже при всем этом мысли Качински о насилии не особенно отличались от позиции многих идолов 1960-х — от Жана-Поля Сартра до антагониста Мартина Лютера Кинга Франца Фанона и лидера влиятельной организации афроамериканцев «Нация ислама» Малькольма Икса.