Бунт османской Золушки

Ибрагим почувствовал, как гулко кровь стучит в висках, будто по голове с двух сторон бьют молотобойцы. А она – это наковальня. И в глазах становится темно. Он обернулся, словно слепой, и простонал:

– Сахарок…. Где ты?

Шекер Пара кинулась к нему:

– Скоро все пройдет… Идем…

Шехзаде Мехмеда уже бережно несли во дворец двое огромных черных евнухов, а одна из рабынь главной хасеки заботливо поддерживала разбитую голову бедного ребенка. Турхан еще не вполне пришла в себя и, спотыкаясь, брела рядом, без конца повторяя дрожащими губами:

– Сынок… Мехмед… Только не умирай… Мехмед… Сынок… не умирай…

И вдруг Кёсем-султан пошатнулась и упала бы, если бы ее не подхватили служанки:

– Валиде! Что с вами?!

– И мне… лекаря… – простонала всесильная султанша, нервы у которой не выдержали.

Она давно подозревала, что Ибрагим становится неуправляемым. Это только начало! Он больше не пользуется зельями черного колдуна, но они его хотя бы успокаивали. Одновременно разрушая и без того ущербную личность Ибрагима, которого в народе недаром называли Дели: безумный.

А что теперь? Он только что в приступе бешенства чуть не убил собственного сына! Из-за какого-то приблудного мальчишки, сына рабыни! Валиде беспомощно посмотрела на стоящую рядом с падишахом пышнотелую зеленоглазую красавицу. Может, она рискнет помочь?

– Айше…

Шекер Пара поняла, что валиде обращается к ней. Ибрагим, увидев, что матери плохо, задержался возле нее. Он с каким-то болезненным любопытством смотрел, как еле шевелит губами та, чей голос всегда был властным и твердым, как сталь. Как, оказывается, хрупок человек, и это не зависит ни от сана, ни от власти, сосредоточенной в его руках.

Только что здесь, на этой траве, истекал кровью наследник Османской династии, а теперь без сил висит на руках у служанок всемогущая и несгибаемая, как всем казалось раньше, валиде. Ибрагиму стало не по себе. Ведь и его могут… И он тоже всего лишь человек…

Он вдруг вспомнил огромного Мурада Кровавого, своего единокровного брата. Который предпочел забыть об их родстве, отдавая приказ о казни Ибрагима перед самой своей смертью. Всего один шаг до небытия… Кому есть дело до того, что ты султан…

– Жить… – простонал Ибрагим, почти ничего не видя сквозь пелену, внезапно опустившуюся на глаза. – Шекер…

– Ты должен избавиться от этого мальчишки и его матери, – сказала валиде, видя, что на размякшего сына можно сейчас повлиять.

– Ошибку-то допустил кизляр-ага, – шепнула Шекер Пара на ухо падишаху. – Негоже ему сожительствовать в гареме со служанкой. Турхан-султан права. Здесь все женщины принадлежат вам, повелитель.

Чуткая валиде это услышала. Если бы ей не было так плохо, она бы задумалась: а почему вдруг фаворитка наговаривает на главу черных евнухов? Но кизляр-ага и в самом деле допустил промашку. Не будь его каприза, не было бы в гареме рабыни, с которой он тайно сожительствует. И не было бы ее ребенка, который так нравится Ибрагиму, а он и сам ведет себя порою как ребенок.

И валиде приняла сторону Шекер Пара. Или Айше, как она ее по привычке называла.

– Главе черных евнухов лучше на время покинуть гарем, – устало сказала Кёсем-султан. – Если он не в силах расстаться с этой женщиной и ее ребенком. Пусть отправится в хадж. Посетит Мекку. Покается в своем грехе. А вместе с ним и наложницы туда поедут, которых ты больше не зовешь в свои покои, сынок. И те, которые никогда еще там не были. Пусть очистятся, а когда вернутся, мы выдадим их замуж. А на их место наберем новых. Из тех, что придутся тебе по душе. Таких же пышных, как твоя фаворитка.

«От одного врага избавлюсь, а наживу их сотню», – с досадой подумала Шекер Пара. Валиде опять ее переиграла. О! Она знает, как найти подход к сыну!

– Делай как знаешь, мама, – Ибрагим тяжело оперся о полное белое плечо своей фаворитки. Почти повис на нем. Опять эти детские страхи! Как только он видит кровь, смерть или просто физическую слабость, они возвращаются! Проклятый Мурад!

Ему захотелось уткнуться в пышную грудь Шекер и лежать так до вечера, пока она его убаюкивает и гладит по голове.

Он только что видел смерть… Она по-прежнему близко…

* * *

– София, спрячься, живо! – велел кизляр-ага своей женщине, когда Мехмеда отнесли в покои матери и к нему пришел лекарь. – И мальчика спрячь! Никому не показывайтесь на глаза! Сидите тихо в моей комнате, будто вы мыши!

– Что же с нами теперь будет?! – в ужасе спросила София, прижимая к себе ребенка. А она-то посчитала, что хорошо устроилась! Роскошные одежды, вкусная еда из кухни самого султана Ибрагима. Отдельные покои для нее и сына. Под крылышком у кизляр-аги было так сладко! И вот сама валиде разгневалась! – Что с нами будет? – повторила она, умоляюще глядя на своего покровителя.

– Я выведу вас отсюда ночью, тайно, – сказал тот. – Быть может, вы уедете в Идирны… О Аллах! Откуда же я знаю, София, что теперь будет! Уж точно ничего хорошего нам ждать не приходится!