Бунт османской Золушки

– Я заходила к Шекер Пара. С ней все хорошо. Она жива и почти здорова, – с сожалением сказала Кёсем-султан. Она предпочла бы смерть выскочки во время родов. – А вот шехзаде…

– Что с ним? – нахмурился Ибрагим.

– Я ждала, что родится богатырь. Но ребенок маленький и хилый. Я его сейчас внимательно осмотрела и поговорила с повитухой. Шекер Пара не оправдала наших надежд, сынок.

– Что за день сегодня! – с досадой сказал Ибрагим. – Одна весть хуже другой! Я хочу наконец допросить эту девчонку!

– Прежде чем ты это сделаешь, я хочу сказать тебе что-то важное. Измена у тебя под носом, Ибрагим. И я тебе это докажу. Где Разие?

– Она здесь, мама.

– Идем!

И в этот момент с балкона раздался отчаянный крик.

Султан Ибрагим ринулся туда. Валиде поспешила за ним. Они увидели хранителя покоев, перегнувшегося через резные перила. Больше на балконе никого не было.

– Где Разие?! Отвечай! – гневно приказала Кёсем-султан.

– Я не успел ее остановить, – с сожалением сказал Исмаил, распрямляясь. – Девушка побоялась пыток и спрыгнула с балкона вниз, прямо на каменные плиты. У меня в руке остался лишь кусок ее платья, – он показал валиде и султану обрывок яркой ткани. – Разие там, внизу, – он кивнул через плечо. – Боюсь, что мертва.

– Лжец! – оттолкнула его валиде и кинулась к перилам. Разие лежала под балконом, вокруг ее головы растекалось кровавое пятно, тонкая белая шея была похожа на надломленный стебель цветка. – Стража! – закричала Кёсем-султан. – Евнухи! Кто-нибудь! Узнать, что с рабыней! Быть может, она еще жива?

– Она сказала что-нибудь, Исмаил? – жадно спросил падишах. – Кто из наложниц послал ее с запиской? К кому она шла? К одному из моих слуг? Или пажей? К которому? Или у коварной женщины было назначено свидание с одним из евнухов?

– Слепец! – резко обернулась к нему валиде. – Да вот же он, перед тобой, изменник! – она указала на Исмаила. – Записка была ему! Прикажи немедленно его схватить!

– Сиятельная валиде забывает, что я отсутствовал больше месяца, – негромко сказал Исмаил, стараясь не смотреть ни на валиде, ни на султана и еле сдерживая дрожь. Его могли схватить в любую минуту. – И вернувшись в Топкапы из-под Канеи, я все время был рядом с моим повелителем. Как бы я успел заинтересовать новую наложницу, если они меня даже не видели никогда? И не знали, что я существую. А я уверен, что девушка из новых. Из тех, кого отобрали недавно по приказу повелителя. Эти наложницы плохо обучены и строптивы. К тому же неверные. Их еще не успели обратить в мусульманство.

– Он прав, – кивнул Ибрагим. – Допросить всех! Весь гарем! Если надо, пусть палачи возьмутся за кнут и раскаленные клещи! Всех пытать! Всех!!! Я хочу знать имя!!! Ну? Что там?!

– Мертва, повелитель.

Начальник дворцовой стражи, призванный в покои падишаха, стоял в ожидании приказа и сам трясся от страха. Исмаил тоже почувствовал, как леденеет сердце. Валиде смотрела на него с ненавистью, буравя зрачками своих сузившихся от гнева пронзительных глаз, похожих на льдинки. О! Она-то знала наверняка, кто та женщина, имя которой так жаждет узнать ее сын-падишах! Но женщина эта была и ее любимой дочерью.

Ибрагим был сейчас в таком состоянии, что не пожалел бы и родную мать. Ему и так-то повсюду мерещились заговоры, безумный падишах казнил даже визирей по одному только навету. А тут записка с мольбой о свидании! Это уже были не беспочвенные подозрения, а самая настоящая измена!

Все видели, как у султана побелели от бешенства глаза, а левая щека беспрестанно дергается из-за нервного тика. Руки сжаты в кулаки, зубы стиснуты. Ибрагим сам готов был немедленно взяться за раскаленное железо и клеймить всех преступниц, которые осмелились даже подумать об измене ему! Восемнадцатому османскому султану!

Всех истребить!!! Искоренить измену!!!

И валиде сдалась. Ради дочери она не стала препятствовать сыну. Пусть ищет предательницу. Трудно найти черную кошку в темной комнате, когда ее там нет. Да и доказательств у Кёсем-султан не было. Фатьма все будет отрицать, записка написана не ее рукой. Она – истинная дочь своей матери и, даже потеряв от страсти голову, не потеряла осторожность. Она продиктовала слова любви своей верной рабыне. Разие, единственная, кто мог бы сказать под пыткой всю правду, мертва. Исмаил довольно ловко нашел оправдание. Тут ничего не поделаешь.

– По крайней мере, мой сын, пусть тогда пытают всех. Весь гарем. И наложниц, и слуг, – надменно сказала валиде. – Только так мы установим истину.

Она еще надеялась, что кто-то помимо Разие был в курсе любовных дел Фатьмы-султан. Надо всех подвергнуть жестокому допросу, а если понадобится, то и пыткам. И если доказательства все-таки будут, причем неопровержимые, а падишах к тому времени придет в себя, то Исмаил свое получит.