Бунтарь. За вольную волю!

Хозяин провёл их в небольшую избу на заднем дворе. Три комнаты, в одной жили конюх и привратник. Две другие Гаврила Нестерович парням отвёл.

– Одежду снимайте и сушить её, печь горячая. А покушать Авдотья принесёт.

Привратник активное участие в обустройстве принял. С Афанасием в амбар сходил, матрацы принесли и подушки. Мокрую верхнюю одежду у печи повесили, сапоги стянули. В избе тепло, сухо. Ежели весь день под дождём провёл, на ветру, так благодать. Только обустроились, Авдотья на подносе горшки с едой принесла. Щи с убоиной, каша, хлеба половину каравая. Парни голодные, молоды, вмиг всё умяли и на полати.

– Хорошо-то как! Как дома, – протянул Кир и уснул сразу.

Не дом, чужое жилище, а всё же на время пристанище. Афанасию Михаил сказал:

– Атаманом меня больше не называй и Киру скажи. Для вас я Михаил, боярский сын.

Никто их не беспокоил, выспались всласть. А утром Авдотья завтрак принесла. Через время хозяин Михаила вызвал. Он среди троих старший, с ним и говорить надо. Хозяин в трапезной сидит, но один. Домочадцы в деловых разговорах не участвовали никогда, это мужское.

– Хорошо отдохнули? – осведомился хозяин.

– Твоими молитвами, Гаврила Нестерович.

– Вот и славно. Харчи, изба устраивают?

– Вполне.

– Ваша задача – дом охранять, семью, чтобы волос с головы моих домочадцев не упал. Ну и меня в поездках. За службу два медяка в день плачу.

– Каждому из парней, а мне – четыре, – уточнил Михаил.

– Договорились.

Хозяин руку протянул для пожатия. Если пожал, считай – договор в силе, хоть бумаг не подписывали. Купцы так договор скрепляли на значительные суммы. И попробуй подведи, слухи вмиг разойдутся, никто дела иметь не будет с нарушителем договора.

Вернувшись в избу, Михаил парням о договоре с хозяином сказал.

– Не продешевил?

– Крыша, стол, коней даст и деньги. Вполне прилично. Не много, но думаю, со всем войском царевича Дмитрия нам воевать не придётся. А теперь чистить оружие, одежду.

Одежда за ночь высохла, но грязная была. И на клинках точки ржавчины появились. Не любит сталь влаги. Михаил пистолеты почистил, смазал, свежим порохом зарядил. Подумал ещё – надо на торг сходить, прикупить пороха и свинца для пуль. Подмок слегка порох в мешочке. Но чёрный порох чем хорош – подсушишь осторожно, от огня открытого подальше, и снова использовать можно.

Служба оказалась нетяжёлой. На второй день конюх парням коней вывел, вытащил сёдла и упряжь. С конями «познакомиться» надо, чтобы за хозяев признали. Дали им по морковке, погладили. Осмотрели копыта – в порядке ли подковы? Конюх едва не обиделся.

– Я за ними слежу!

В порядке оказались и сёдла, что порадовало. Каждый день один из парней дежурство нёс. Как стук в ворота, привратник семенит открывать калитку, а один из парней приглядывает – не чужаки ли, до хозяйского двора жадные, пожаловали? Хозяин изредка, раз в неделю, а то и в десять дней, выезды с вотчины делал. Тут уж на облучке один из парней, а впереди, на коне Михаил. Хозяин доволен, эскорт не хуже, чем у других дворян, и чувствует себя под защитой. Вскоре выпал первый снег, ударили первые морозы. Гаврила Нестерович денежку выделил парням на тёплые шапки и тулупы. Как говорится, короля делает свита. Если боевые холопы одеты плохо, не по погоде, окружающие скажут – беден барин и скуп. Хозяин лицо терять не хотел. В один день Афанасий сказал:

– Век бы так служил! Не в поле спину гнуть.

– Во-во, я тоже согласен, – поддакнул Кир.

За всю зиму одно происшествие случилось. При выезде Гаврилы Нестеровича из заснеженного леса ватажка высыпала, человек семь, явно холопы, в руках дубины. Волосьями обросшие, в одежде грязной и драной. Из-за заснеженных елей на санный путь выскочили, путь перегородили. Михаил медлить не стал. Не поздороваться из чащи выбежали, не доброго пути пожелать, а ограбить. Выхватил пистолет, выстрелил в самого опасного – здоровяка с огромной сучковатой дубиной, тут же другой, наверное, предводитель, заорал:

– Бей их, робята!

Михаил из второго пистолета выстрелил.

С облучка Афанасий соскочил, первого набежавшего саблей ударил. Вмиг куда боевой пыл делся, бросились врассыпную. Только что были, и нет никого, только на санном пути три трупа. Чтобы дорогу освободить, Михаил и Афанасий за ноги трупы с пути оттащили. Гаврила Нестерович удовлетворённо кивает.

– Молодцы, быстро расправились. Одному бы мне погибель была.

При следующей поездке Михаил саблю на пояс прицепил. Иначе разрядил он пистолеты в грабителей, и сражаться нечем. Не рассчитывал он на целую шайку.

Вечером Авдотья, кроме ужина, и кувшин с вином принесла.

– Хозяин велел подать.