Бунтарь

— По ним. Редкостный был гадёныш. Наверно, я должен сказать, что мне его жаль, но мне не жаль. Кровушки он у меня попил в школе, будь здоров.

Парня из роты «К» достала пуля, он стонал в траве. Двое сослуживцев кинулись помочь.

— Оставьте его! — приказал сержант Труслоу.

К раненому, воющему от боли, бежали с носилками музыканты Легиона, в бою выполнявшие функции санитаров.

Гаубичная картечь взорвалась на склоне, за ней вторая. Северяне остановились, перезаряжая ружья. Сверкали на солнце и падали в стволы шомполы. Старбак оглядел идущих в атаку южан. Кучка по сравнению с северянами. Подавив усилием воли накативший страх, он почему-то подумал о семье. Сейчас они в церкви. Ветер доносит через открытые окна запахи моря с гавани и конского навоза с улицы. Отец вещает; мать, делая вид, что читает Библию, внимательно рассматривает прихожан: кто есть, кого нет, кто во что наряжен; старшая сестра Элен-Марджори сидит, словно кол проглотила, как, по её мнению, и приличествует невесте пастора; пятнадцатилетняя Марта строит глазки мальчишкам Вильямсов. Интересно, нет ли их старшего, Сэмми, среди тех, кто лихорадочно заряжает оружие в трёхстах метрах впереди? Не хотелось бы. А где сейчас Джеймс? Кольнуло в груди, когда Натаниэлю представился его, может, излишне рассудительный, но добрый старший брат, лежащий мёртвым где-нибудь в траве.

Подал голос рожок, и цепь южан замерла.

— Чего молчим? — громко осведомился Бёрд, — Где клич?

Люди открыли рты, но пересохшие глотки исторгли звук, мало похожий на боевой клич. Это был жуткий вой, так выла картечь, так выл раненый там, позади. Вой сверхъестественный, от которого мороз шёл по коже, и в жилах стыла кровь.

И тогда северяне открыли огонь.

Словно земля дрогнула под ногами, а воздух вскипел от летящих пуль. Крик южан на секунду стих, но через мгновение возобновился, дополнившись стонами и воплями боли. Люди падали. Людей опрокидывало свинцом, словно ударом копыта. Кровь оросила траву. Старбак слышал треск раскалываемых пулями прикладов и клацанье свинца о металлические детали амуниции. Строй развалился на отдельные группы. Они атаковали, но порознь, медленно и натужно. Останавливались, стреляли и шли вперёд.

Новый залп федералов отбил и у них охоту наступать. Атака захлебнулась. Как ни разорялся майор Бёрд, крича о долге, о Легионе, гаубицы с ружьями северян звучали убедительнее.

Адам опередил свою новую роту на десять шагов. Его звали вернуться, но Адам стоял с опущенным револьвером, даже не оглядываясь. Вперёд, правда, тоже не шёл.

— В атаку! В атаку! — ещё призывал майор Бёрд, но легионеры уже начали отходить.

Пока ещё отходить, а не заполошно драпать.

— Эй! Куда? — возмутился Бёрд.

— Майор! — окликнул его Старбак, — Смотрите, слева!

Свежий полк северян обошёл сбоку обороняющихся и надвигался, грозя отрезать Легион от леса.

Бёрд выругался, неумело и по-книжному. Крикнул:

— Старшина Проктор! Позаботьтесь о знамёнах!

Старбак потянул майора за рукав:

— Пойдёмте, сэр!

Майор позволил увлечь себя назад, и очень вовремя. Стрелки северян приметили двух офицеров, но дым мешал целиться, и пули пролетали мимо.

Общему порыву не поддался лишь Адам. Он выкрикивал вслед отступающим товарищам оскорбления, требовал продолжать атаку, затем вдруг умолк и медленно осел в траву.

— Вот же недоумок. — сержант Труслоу, пригибаясь, порысил к Фальконеру-младшему.

Южане отступали, втягиваясь обратно в лес. Северяне провожали их воплями и гиканьем.

— Моя нога, Труслоу. — тон у Адама был удивлённым.

— Скорее уж, башка. — проворчал Труслоу, — Давай руку! Пошли, парень!

Адаму прострелили левое бедро. Боль пришла не сразу, лишь сейчас начав пылать огнём от паха до пятки. Адам шипел, не в силах сдерживаться.

— Брось меня! — приказал он Труслоу.

— Заткнись, Бога ради! — пропыхтел сержант, волоча Адама к деревьям.

Ранение Адама ни Бёрд, ни Старбак не заметили. Они были на опушке.

— Вы обратили внимание, мистер Старбак, насколько высоко уходят пули северян?

— Да. — чтобы отвязаться, Натаниэль сейчас согласился бы с чем угодно.

— Наши, я полагаю, тоже? Этим утром и мы, и противник выпустили сотни пуль, а результат ничтожный. Смотрите. — Бёрд указал саблей на ближайшее дерево, — Самая нижняя отметина от пули на высоте метров трех. А выше раз, два, три… шесть попаданий! И это только на одном стволе!

— Сэр!

— Погодите, Старбак.

Ну, хоть до деревьев добрались, вздохнул про себя Натаниэль. Живых на пастбище почти не осталось, южане ретировались под защиту леса, постреливая в сторону подступающих северян. Очень многие из солдат Конфедерации на опушке не задерживались, углубляясь в чащу, и майор Бёрд, осознавая, что позиция потеряна, не столько приказал, сколько громко констатировал:

— Отступаем, ребята! — добавив под нос, — Куда отступаем, вот в чём вопрос… Старшина Проктор!

— Сэр?

— Знамёна на вас. Старбак!

— Да?

— Предупредите доктора Дэнсона, что мы отходим. Раненых взять с собой не можем, но, думаю, северяне их не обидят.

— Не обидят, сэр.