Бунтари не попадают в рай

В голосе Глеба не было осуждения или издевки. Он оставался все тем же парнем, добрым и готовым в любую секунду прийти на помощь. Но в его глазах больше не светилось понимание, которое так подкупало вначале. Он не верил мне, не чувствовал меня, не осознавал судьбоносность момента. Для Глеба происходящее было лишь приятной игрой в дружбу, он не хотел нырять глубже, не хотел узнавать мою правду.

Теперь мне ясно, что причина его равнодушия заключается в Стелле. Разумеется, я догадывалась, что она нравится Глебу, но как-то не придавала этому особого значения. Ну а что? Стелла многим нравится. Не из-за природного обаяния, а просто из-за внешности. Красивых девушек все любят, это не новость.

Когда Кац стала встречаться с Егором, я наивно решила, что теперь Глеб наверняка выкинет ее из головы, но не тут-то было. Недавний телефонный разговор сорвал с меня розовые очки и ткнул лицом в неприглядную реальность: Кац и Бестужев проводят время вместе. Вечером, после колледжа.

Я не знаю, зачем они виделись и что делали. С удовольствием бы добавила, что быть в курсе подробностей мне вовсе и не хочется, но это ложь. На самом деле, конечно же, хочется. Мне важно знать, что у Глеба на уме и чем его зацепила такая холодная и жестокая девушка.

Впрочем, холодность Стеллы по отношению к Бестужеву не так уж однозначна и абсолютна. Мне не раз случалось ловить ее внимательные взгляды, брошенные в его сторону. Да, Стелла наблюдала за Глебом, но по большей части тогда, когда сам он этого не замечал. Например, во время его ответов на парах. Или, когда он разговаривал с парнями на переменах.

Наверное, Глеб и впрямь симпатичен Стелле, но она точно не из тех людей, кто доверчиво идет на поводу у своего сердца. Она меркантильная и до ужаса расчетливая, именно поэтому и вцепилась в Янковского мертвой хваткой. Все, кроме него, это понимают.

Но вот зачем ей понадобился Глеб? Неужели она общается с ним только ради того, чтобы снова насолить мне?

Понятно, что Стелла меня ненавидит, и я не буду отрицать, что у нее есть на то причины, но как быть с разумными пределами допустимого? Ведь они должны быть у всего! Даже у самого темного чувства в мире. Я достаточно натерпелась, сполна расплатилась за свою ошибку! Так почему она никак не оставит меня в покое?

– Ась, ты чего, оглохла? У тебя телефон звонит! – в комнату врывается Дашка, моя младшая сестренка, и протягивает мне разрывающийся мобильник.

– Ага, давай, – забираю из ее рук смартфон и, приняв входящий вызов, подношу его к уху. – Да, Глеб, привет.

– Домовенок, ты готова? – его голос в трубке звучит как никогда бодро. – Я минут через пять буду.

– Да, я готова, – стараюсь выдавить улыбку. – Жду тебя.

Откладываю телефон в сторону и, рывком сев на кровати, прячу лицо в дрожащих ладонях. Мне страшно. Невероятно страшно. Да головокружения, до тягучей ломоты в теле. Я боюсь даже представить, что могу потерять Глеба. Что он не зайдет за мной, не позовет на прогулку, не позвонит.

Стоит мне подумать о том, что он, возможно, не на шутку увлечен хищницей Стеллой, как ревность внутри меня разевает свою зубастую пасть и завывает жутко и протяжно. А совсем тихо, где-то в глубине души, вторя ей, подвывает жалость к себе.

Спрыгиваю с кровати и, утерев по обыкновению навернувшиеся слезы, выхожу из комнаты. Лучше дождусь Глеба на улице, а то на меня уже и стены давят. Вот-вот свихнусь.

– Ася, ты куда? – требовательно бросает мама.

– Погуляю, – отзываюсь я, просовывая руки в рукава джинсовки.

– Ты домашнее задание сделала? – окидывает меня придирчивым взглядом.

– Да, сразу после колледжа.

– А в комнате прибралась?

– Не успела. Завтра приберусь.

– Нет, сейчас, – родительница угрожающе упирает руки в бока.

– Я сейчас не успею. Меня друзья ждут.

Специально говорю во множественном числе, чтобы лишний раз не нервировать маму. Заранее знаю, что слово «друг» вызовет у нее целый шквал неодобрения и вопросов.

– У тебя в комнате бардак невозможный! Что за неуважительное отношение к вещам? Мы, значит, стараемся, тебе все самое хорошее покупаем, а ты что? Даже чистоту в комнате поддержать не можешь?!

– Могу. Но сделаю это завтра, – отвечаю я, чувствуя, как внутри закипает неизведанное доселе чувство раздражения.

Раньше наши с мамой отношения складывались по одному и тому же сценарию: она ругается, я молчу. Потому что я виновата. Априори. Всегда.

Я недостаточно умна, недостаточно аккуратна, недостаточно послушна, недостаточно стараюсь по учебе. А вот мама, напротив, идеальна во всем. Поэтому ее бракованная дочка днями напролет обязана слушать нравоучения и ни в коем случае не перечить. Ну, чтобы хоть как-то искупить свое удручающее несовершенство.

Я мирилась с таким положением дел столько, сколько себя помню, но отчего-то именно сейчас во мне поднимается бурный протест. Нет, я не откажусь от своих планов и не побегу убираться в комнате, только потому что родительница встала в позу. Только не сегодня.

– Нет, ты сделаешь это сию же минуту! – распаляется мама, повышая голос. – А если будешь спорить, вообще гулять не пойдешь!