Бунтарка

Коп не опускает фонарика, поэтому я не могу разглядеть его лицо, и мой желудок скручивает, пока я сопротивляюсь желанию убежать. Отведя взгляд, я сосредотачиваюсь на земле под моими ногами, думая о том, что нахожусь всего в нескольких кварталах от того, чтобы остановить Джейса от совершения какой-нибудь серьезной глупости.

– Это довольно хороший район, – говорит полицейский через мгновение, но его голос едва слышен. – Но на этой машине вы здесь выделяетесь, как белая ворона.

– Я взяла ее на время, – сглатываю я.

– Повернитесь.

– Что? Почему?

– Потому что, находясь на улице после комендантского часа, вы нарушили закон. Гражданским лицам запрещено появляться здесь до шести утра, а это означает, что вы можете быть связаны с какой-то из банд. Я отвезу вас в участок.

Качая головой, я подчиняюсь приказу и поворачиваюсь, а коп толкает меня вперед. Схватив меня за запястье, он заворачивает их за мою спину и застегивает на них холодные металлические наручники. Я сжимаю руки в кулаки, ожидая, когда он увидит клеймо в виде песочных часов и определит по нему, кто я такая.

– Как вас зовут? – спрашивает он, держа меня за плечо и ведя к своей машине.

Я не отвечаю, чувствуя, как онемел мой язык.

Коп усаживает меня на заднее сиденье, и, поскольку свет фонарика погас, я рискую взглянуть на лицо мужчины. На вид ему около тридцати лет. Он чисто выбрит и светловолос, но мы с ним незнакомы.

Даже не удостоив меня взглядом, коп закрывает за мной дверь и садится за руль. Он включает рацию и что-то говорит по ней, но я не обращаю на это никакого внимания.

– Не хочешь говорить, да? – Полицейский оглядывается на меня через плечо. – Возможно, время, проведенное в камере, поможет тебе разговориться.

Значит, это не будет быстрым и легким визитом в участок. Меня не похлопают по запястьям с извинениями и не вытолкают за дверь.

Не смея поверить в то, что позволила этому случиться, я смотрю в окно, проклиная свою глупость.

Глава 19. Аполлон

Пока я иду на встречу с Вульфом к скалам, тем, что находятся недалеко от «Олимпа», меня обдувает прохладный весенний ветерок. С каждой секундой небо все больше светлеет, озаряясь поднимающимся солнцем. Скоро оно выйдет из-за горизонта, и вода из темно-серой превратится в золотую – если нам повезет, мы это увидим.

Наверное, нам следовало бы перенести свою встречу подальше, но я не вижу в этом смысла, потому что Цербер наверняка уже что-то знает.

– Черт, чувак, как все прошло с Корой? – едва увидев меня, спрашивает Вульф, а затем качает головой.

– Ей удалось выйти сухой из воды.

– Один из папиных парней ворвался в мою комнату минут через пять после твоего ухода. – Вульф смотрит на воду. – Это определенно была гребаная ловушка.

– Когда мы успели потерять его доверие? – Я сажусь на скалу, свешивая ноги через край.

Раньше, когда мы знали, что делаем, все было намного проще. Мы приносили сюда с собой пластиковые стулья и иногда сидели на них всю ночь.

– Не думаю, что он когда-либо доверял нам, – говорит Вульф, присоединяясь ко мне. Он ложится на спину и складывает руки под головой.

Что ж, это правда. Особенно если вспомнить, что Цербер пытался заставить нас убить лучшего друга и всеми способами старался воспрепятствовать нашему совместному времяпрепровождению. Но с возвращением Коры все изменилось.

– Аполлон, ты что-то задумал?

Я смотрю на Вульфа, который уже успел снять свои красные контактные линзы и лежал с закрытыми глазами. С тех пор как мы подписали контракт с Цербером, Вульф стал ходить мрачнее тучи. Опять.

На этот раз наше присоединение к Адским гончим выглядело более официально, ведь в прошлый раз, когда нас взяли в банду, мы были совсем детьми.

Последовав примеру Вульфа, я закрываю глаза и невольно возвращаюсь в то время.

Мне было десять лет, как однажды ночью мой отец пришел домой пьяный и напуганный, что было не типичным сочетанием его состояний. Когда он начинал пить, моя мать не могла совладать с ним, поэтому просто запиралась в своей спальне. А мы с Артемидой были еще маленькими, поэтому жили в одной комнате и все делали вместе.