Бунтарка и Хозяин Стужи

Упрашивать меня не было необходимости. Я бросилась к Хьярту, обняла. Перед глазами все плыло, любимое лицо было единственным, на чем удалось более-менее сфокусироваться. Наклонившись, поцеловала холодные губы, не чувствуя отклика, и сама похолодела еще больше. Оглянулась, словно в поисках поддержки, но Каэтан не мог мне помочь. Никто не мог помочь, только я. Словно в подтверждение моих мыслей перед глазами снова потемнело, а внутри стало мертвенно холодно.

– Не вздумай умирать, слышишь? – прошептала хрипло. Кажется, я сорвала голос. – Я еще не сказала, что люблю тебя. Я тебя люблю! – выдохнула на каком-то пределе сил, снова прикладываясь к ледяным губам.

Искорка внутри, в моей груди, вдруг раскрылась солнцем. Я потянулась к нему и вложила в поцелуй всю свою силу, всю магию – пусть даже это последний раз, когда я горю, последний миг, когда ее чувствую. Я готова была отдать ее всю только за то, чтобы он жил. И когда уже начало казаться, что ничего не меняется, раздался сдавленный рваный хрип.

Пальцы Хьяртана вцепились в мою руку, в широко раскрытых глазах с черными провалами зрачков плескалась боль и что-то еще, но что именно, понять не успела – меня накрыло волной облегчения, а в следующий миг меня снова оттащили от Снежного.

– Все! Достаточно! Дальше я, – скомандовал Каэтан, и меня попытались вывести из комнаты, хотя я гневно и отчаянно упиралась. – Оставьте! – послышался резкий окрик главного лекаря, и воины отступили. – Все, кроме нэри Селланд, выйдите! Немедленно!

В покоях Хьяртана остались только я и Каэтан с помощниками. Рядом со вторым молодым лекарем хлопотали другие – помогали расставлять зелья, нарезали бинты, готовили чистую воду, с помощью магии стерилизуя инструменты. Мне в обморок хотелось хлопнуться от одного только зрелища. Особенно когда Хьяртана приподняли, раздели по пояс, обнажая рану. Но я держалась. Опустилась в кресло, вцепилась пальцами в подлокотники так, что побелели костяшки, и держалась.

Каэтан с помощниками делали все, чтобы обработать рану, очистить, закрыть, исцелить с помощью магии то, что необходимо прямо сейчас. Я не сильна в исцеляющей магии, но понимала, что сращивать все моментально нельзя. Поэтому сидела прямая, как палка, следя за слаженной работой лекарей, и выдохнула лишь в ту минуту, когда они отступили, а Хьяртана осторожно переложили на чистые простыни. Его грудь была забинтована, но, к счастью, медленно вздымалась. Повязка уходила на спину, закрывая рану. Еще одна белела на руке, где были порезы, оставленные когтями чудовища.

– Ну вот и все. Теперь только восстанавливаться. – Пока помощники прятали зелья в свои саквояжи, Каэтан повернулся ко мне: – Вам лучше пойти к себе, нэри Селланд. Отдохнуть…

– Нет, – как ни странно, это сказала не я.

Это произнес король.

Его ресницы дрожали, словно открыть глаза для Хьяртана было непосильной задачей. Тем не менее он добавил:

– Нэри Селланд останется со мной.

Каэтан поджал губы, его такой расклад явно не устраивал. Особенно когда я рванула к постели.

Заслонив собой Хьяртана, он недовольно покачал головой.

– Раз уж понятие «антисанитария» вас не смущает, позвольте… – и, не дожидаясь ответа, распылил содержимое какой-то баночки на меня. Окутывающее золотистое облачко коснулось волос, легло на лицо, шею, руки, платье… на меня всю. – Это обеззараживающее зелье. Теперь – пожалуйста.

Лекарь отступил, я бросилась к Хьяртану и, поборов желание крепко-крепко в него вцепиться, обняла осторожно, едва касаясь щекой плеча. Судорожно вздохнула, чувствуя, как его пальцы путаются в моих волосах.

– Я тоже люблю тебя, моя бунтарка.

От неожиданности я вздрогнула и уставилась на него широко распахнутыми глазами.

– Ты все слышал?

– Еще бы я не услышал такое, – усмехнулся он, а я снова его обняла. По щекам текли слезы, я плакала от счастья – от такого счастья, которое, кажется, вместить в себя невозможно. От осознания, что он жив. От того, что я здесь, с ним… От того, что он только что сказал мне… Это чувство любви между нами – оно наша сила. Сейчас, когда я осторожно прижималась к его плечу, чтобы не причинить боль, моя любовь втекала в него с той же целительной силой, что и моя магия.

Мне уже все равно, что будет дальше, главное – то, что происходило между нами сейчас. Главное – вот так лежать с ним рядом, чувствуя биение его сердца под пальцами. Слышать его дыхание, чувствовать, чувствовать, чувствовать…

Главное – это наша любовь.

Глава 21

Ливия Селланд

– Ливи, мам, смотрите! Я могу ходить! Я хожу!

Фабиан хлопнул в ладоши, а потом резко поднялся и уверенным шагом прошелся от постели к нам, потом к окну, обернулся – такой счастливый, такой сияющий, что мне хватило сил только прижать ладони к груди. В уголках маминых глаз сверкнули слезинки, она закусила губу.