Бунтарка и Хозяин Стужи

— Принимайте ежедневно по три капли. В одиночестве, — предупредил зачем-то, а после, поправив соскользнувшее с носа пенсне, пояснил: — Это снадобье введет вас в транс, поможет проникнуть в потаенные уголки вашего подсознания. Но! — Зельевар возвысил голос. — Не больше трех капель, иначе можете себе навредить. Я вас предупредил.

Кивнув, Хьяртан забрал зелье, взамен бросив на прилавок увесистый кошель с монетами.

— Благодарю, норд Квидо.

— Идите уже, — ворчливо отозвался старик, не подобревший даже при виде щедрого вознаграждения.

Проводив полуночного покупателя до выхода, не теряя времени закрыл за ним дверь.

❄ Глава 16 ❄

Ливия Селланд

— Я сам! — упрямо повторил брат, отталкивая руку лекаря, но не сумел сделать и пары шагов, как рухнул на ковер, а вслед за ним рухнуло мое сердце.

Я еле удержалась, чтобы не броситься к нему: Фабиана это только больше расстроит, поэтому молча стояла и смотрела, как Каэтан помогал ему подниматься и лечь на постель. В глазах брата сверкали злые слезы, и, словно их братья-близнецы, точно такие же собирались в моем сердце.

Я не могла понять: что не так?! Ведь лечение и сила Каэтана действительно возымели действие! Магия, процедуры, на которых ему разминали мышцы, впоследствии попытки встать при помощи магических костылей, снова процедуры, восстановление обычное и магическое, но… мой брат упорно не стоял на ногах. Казалось, все должно было быть хорошо!

Все должно было получиться, ведь прошло уже несколько недель, и даже в укутанный стужей Эрнхейм робко заглядывала весна. Зазвенели ручьи, все чаще разбегались в стороны свинцовые тучи, и, хотя снег не желал сдаваться, а зима — освобождать чертоги правителей Драэра, небо уже становилось выше, а солнце — теплее. Как и моя магия, которой мы с Хьяртаном занимались раз в два дня.

День у меня отводился на самостоятельное изучение теории (теперь библиотека стала моими вторыми покоями), а день (или, точнее сказать, вечер) на практику. Четыре часа, не меньше, мы посвящали занятиям магией, после чего Хьяртан провожал меня до моих комнат, желал доброго вечера и уходил.

Иногда мы ужинали вместе, но это «иногда» было совсем иным, чем то наше путешествие в Леверну. Все больше мы говорили на отстраненные темы, никогда не говорили о нас и уж тем более не вспоминали уютную зимнюю сказку и то, как стояли вместе на Холме Воссоединения.

Наверное, если бы я не понимала так отчетливо, что нам не быть вместе, проводила бы время в унынии и расстройстве, а так… я наслаждалась каждым мгновением рядом с ним. Каждым занятием. Впитывала каждое наше прикосновение: когда он, например, вставал позади меня и поддерживал мои руки, чтобы показать, как правильно направить потоки магии.

Я слушала, как бьется его сердце, а мое собственное, действительно глупое, в этот момент замирало. И все же, несмотря на все, я и впрямь наслаждалась. Отведенным нам временем, короткими мгновениями близости, нашими поцелуями… когда я согревалась в объятиях мужчины, который мог заморозить насмерть. Его сила дарила силу мне, моя сила — ему, и не было в моей жизни ничего горячее таких вот моментов, когда наши губы соприкасались, а его руки ложились на мою талию.

Все это казалось таким нереальным, что временами я просыпалась и думала, что сон — это то, что сейчас. А потом начались успехи у Фабиана и Каэтана, и я окончательно оставила все глупые мысли, перестала думать о будущем. Мое настоящее было прекрасно, и я надеялась сохранить его в сердце навсегда.

Даже когда у меня появятся свои дети, я буду рассказывать им об этом с любовью в сердце. А будут они… вот тут моя фантазия давала сбой, потому что я не могла представить своих детей. Они не представлялись ни с одним мужчиной, кроме как с Хьяртаном, а с Хьяртаном они тоже не представлялись — по той причине, что я — просто девочка-провинциалка, которая удостоилась великой чести.

Нет, он ни словом, ни делом больше не намекал на это, но я это понимала сама. Понимала и знала, что рано или поздно придет время расстаться. Вот только может ли осознание того, что мы совершенно разные, помешать любви?

Сама не знаю, когда я призналась себе в этом чувстве. Возможно, в тот вечер, когда мы вернулись из Леверны, а может быть, когда он лечил мою руку: я не послушалась его совета, переусердствовала с магией и заработала ожог. Столько тревоги тогда было в его глазах, что у меня даже слезы высохли.

Да мало ли было таких моментов!

Когда мы гуляли в парке, обсуждая теорию магии, которую я прочла накануне, на ветку села птица, а на нос ему упала снежная пыльца. На краткий миг Хьяртан выглядел таким ошарашенным, что я с трудом удержалась от смеха. А вот от того, чтобы стряхнуть снег с его носа кончиками пальцев — не удержалась. Он тогда перехватил мою ладонь и поцеловал каждый палец, поднял упавшую в снег перчатку, и мы пошли дальше.

Как будто ничего вовсе не произошло!

Но ведь это было не так.

Я чувствовала, что дорога ему. По-настоящему дорога. И этого было вполне достаточно, чтобы быть счастливой.