Бунтарка и Хозяин Стужи

— Не могу! Не понимаю! — Фабиан сдавил пальцами край покрывала. — Мы ведь все делаем правильно?

— Все. — Каэтан вздохнул и нахмурился, потом повернулся ко мне. — Мне нужно еще время, нэри Селланд. Мы делаем все возможное, но вот это… я не могу объяснить.

— Мою никчемность, вы хотите сказать! — слезы все-таки брызнули из глаз брата, и из-за этого он сдавил несчастное покрывало так, что оно затрещало. — Вы сделали все. ВСЕ! Вы даже сделали мне эту штуку…

Он кивнул на коляску.

— Вы, Бьяртмар, а я… ничтожество, которое даже не может начать ходить.

Брат отпустил покрывало и отвернулся, а я кивнула лекарю. Каэтан склонил голову, вышел, и, когда за ним закрылась дверь, я приблизилась к кровати Фабиана. Мой брат выглядел здоровым. Полностью! Ушли из него болезненная бледность, худоба, мышцы ног тоже были сильными, но…

— Мы уже через столько прошли. — Я опустилась в кресло рядом с его кроватью. — Неужели ты готов опустить руки именно сейчас?

— Скорее уж ноги, — фыркнул Фабиан и хлюпнул носом.

Он так на меня и не смотрел, но я и не настаивала.

— Шутишь? Значит, все хорошо.

— С чувством юмора у меня всегда было все хорошо.

— А с чем плохо?

Он повернулся ко мне, закусил губу.

— Ты правда веришь в то, что я пойду, Лив?

— Я — да. Но главное, чтобы в это верил ты. Вот здесь, — я коснулась ладонью его груди. — Каэтан не сдастся, не сдамся и я. А ты?

Брат поднял на меня взгляд. Глаза его все еще сверкали от слез, но уже были полны решимости.

— Тогда и я тоже.

— Ну вот и отлично, — я сжала его руку и улыбнулась.

В глубине души мне сейчас было гораздо страшнее, чем ему, но именно я все это время была его опорой. Опорой, от которой он сумеет оттолкнуться. Рано или поздно. Оттолкнуться и пойти самостоятельно.

— Зови Каэтана! — решительно распорядился Фабиан. И я поднялась.

Мы обязательно разберемся в том, что с ним происходит. Обязательно! И все исправим.

* * *

— Что с вами сегодня, Ливия? — спросил Хьяртан, когда я, вместо того чтобы правильно сплести потоки, перенаправила их вообще не туда, куда нужно, и в результате с моих пальцев сорвалась огненная стрела, подпалившая мне подол платья. К счастью, рядом был Снежный, который платье мгновенно потушил, а я вздохнула.

Сегодня я была на редкость рассеяна, это правда. Несмотря на то, что убедила Фабиана в удаче, сама опять сомневалась, мысли витали где угодно, только не на страницах книг, вот и не смогла толком повторить магическое плетение.

— Простите, — сказала я. — Не могу сосредоточиться, но очень постараюсь. Сейчас.

Еще несколько раз глубоко вдохнула, а Хьяртан неожиданно взял мои руки в свои.

— Ливия, мы никуда не торопимся.

— Нет. Но это не значит, что я должна прогуливать занятия, даже если я на них явилась.

Он рассмеялся:

— Мои преподаватели в университете на вас бы молились.

— Им это не грозит, — отмахнулась я. — Я женщина, а женщинам вход в университеты закрыт.

Хьяртан посмотрел на меня как-то странно, но не стал комментировать. Зато отошел, кивнув на двери.

— Я готова продолжать! — вскинулась я.

— Нет. Не готовы, — резко произнес он, но тут же смягчился. — По крайней мере, пока. Магия в таком состоянии, как сейчас у вас, гораздо опаснее, чем если о ней вообще ничего не знать.

Спорить было бессмысленно. Хотя бы потому, что он прав: я чувствовала, как неровно, остро искрит внутри меня обычно такое спокойное родное тепло. Поэтому последовала за ним, через тренировочный зал, где мы всегда практиковались. Этот зал был специально создан для занятий магией: ничего такого, что можно поджечь (кроме себя самой и учителя, разумеется), стены выполнены из камня, пол мраморный, окна защищены заклинаниями, которые активируются перед началом занятия.

Зал был бы совсем «лысый», если бы не развешенное по стенам оружие, тоже защищенное заклинаниями. Чего здесь только не было!

В самом начале наших занятий Хьяртан рассказал, что приходил сюда сызмальства. Сначала с отцом и с Дойнартом, потом к ним присоединился и Бьяртмар. Отец тренировал их и лично, и приглашал своих лучших воинов, чтобы сыновья владели не только магией, но и самыми разными техниками боя, и оружием.

— Магия не всегда способна прийти на помощь, — говорил король. — А вот мы сами всегда можем рассчитывать на себя.

По словам Хьяртана, Дойнарт относился к любым тренировкам, кроме магических, весьма снисходительно, а вот Бьяртмар, напротив, обожал боевые искусства с разных уголков мира. Дойнарт считал, что это ниже его достоинства и отлынивал всякий раз, когда его величество не видел. Кроме того, относился к приглашенным воинам так, что они и сами не стремились его обучать.

— Драка — удел плебеев, оружие — удел слабаков, — говорил он.

— Хотя как по мне, они ему просто не давались, а Дойн привык всегда и во всем быть первым, или не заниматься этим вообще. Бьяртмар всегда брал упорством. Даже если что-то казалось ему слишком сложным, он просто шел и делал. Дойнарт делал пару раз, а после бросал, если не получалось сразу достичь желаемых результатов.